— Но ты же хорошо книгу спрятал? — в голосе Епифана послышались панические нотки.
— Ничего я её не прятал, — насмешливо ответил я (врал и не краснел, лишь бы помотать ему нервы), — на столе во флигеле так и лежит. Между учебником по геометрии и хрестоматией по родной литературе.
— Вот ты дура-а-ак, — расстроенно протянул Епифан. По его тону было видно, что он сильно озадачен.
И поэтому я решил сделать контрольный:
— Сейчас они труп Зубатова найдут и всё. Так что готовься.
— Перед расстрелом я покину тело, так что всю прелесть от пуль поимеешь ты! — хохотнул Епифан, но так нервно и неубедительно это прозвучало, что он даже сам себе не поверил.
А я сказал:
— Ты сам никогда не сможешь выйти из этого тела, Епифан. Ты в нём заперт. Да, ты меня ловко подвинул, согласен. Для меня это было неожиданно, ведь я тебе верил. Но, значит, будет мне урок. А что касается тебя, то всю прелесть расстрела ты испытаешь вместе со мной сполна. Но даже не это самое страшное. А самое страшное, браток, начнётся потом, когда нас с тобой убьют. И тогда наши души пойдут разными путями. Ты сколько лет втюхивал сиволапым крестьянам про закон божий и, значит, прекрасно знаешь, что кара божья настигнет тебя за все твои грехи. И за мои тоже. А вот я попаду в рай, как невинноубиенный. Так что прими мои поздравления и вспоминай мои слова, когда черти тебя будут жарить в аду на сковородке!
Епифан не ответил. Но, судя по тому, как быстро билось моё сердце где-то аж в районе горла — он явно проникся. И довольно сильно.
Я не стал его больше пугать. Нужно закрепить результат. И обдумать моё положение. Если честно, где-то глубоко в душе я как-то всё равно не верил, что можно вот так вот тупо и бездарно спалиться. Я сколько раз балансировал на грани, попадал в такие передряги, что ой, а теперь вот так просто раз — и всё.
— Позови своих призраков! — хмуро велел Епифан.
— Не хочу, — ответил я.
— Нас же расстреляют! — вскипел он.
— Уж лучше пусть расстреляют, чем безмолвной куклой наблюдать, как ты разрушаешь мою жизнь, — ответил я и добавил, — и отстань от меня. Проси помощи своего Мефодия. И жди, что он тебя спасёт. Лет через триста. Может.
Епифан обиженно умолк. Ну а что ему было говорить? Сам себя загнал в угол. Сделал ставку не на ту лошадку.
Некоторое время я сидел в тишине. Где-то в коридоре, на первом этаже, слышался шум, голоса. Там явно то ли спорили. То ли ругались. Ну, понятно — в агитбригаде ЧП и сейчас они решают мою судьбу.
— Слушай, Гена, а ты то заклинание наизусть помнишь? — опять подал голос Епифан, но говорил он теперь вкрадчиво, мягко, обволакивающе.
— Ага, чтобы тебя выпустить из тела, и ты будешь летать свободным призраком, а расстреляют меня. Держи карман шире! — фыркнул я.
Опять замолчали. Молча слушали склоку внизу, до меня долетали обрывки, так что понять ничего было невозможно. И от их решения я не ожидал ничего хорошего.
Так и вышло. Открылась дверь и Гудков кому-то сказал: