— Вряд ли, — покачал головой Всеволод, — он умер ещё до того, как Ростислава привели к нам.
— Ну, может, они до этого общались? — высказала ещё одну версию я, — или у них были общие знакомые, которые знали о письме?
— Это вполне может быть. И этого человека нужно выявить, — нахмурился Всеволод. — Причём обязательно.
Я не знала, что отвечать и просто молча смотрела на старейшину.
Не дождавшись от меня реакции, он сказал:
— И я очень надеюсь, что вы мне поможете.
— Я? — удивилась я.
— Да, вы!
— Почему я?
— Да потому что Ростислав вам доверяет!
— С чего вы взяли? — удивилась я, — он считает, что ловко меня использует. Я, между прочим, именно поэтому к вам и подошла. Терпеть не могу, когда кто-то считает себя самым умным и пытается мной манипулировать. А во-вторых, он действует подло, а я подлость не терплю.
— Ну, вот видите, — кивнул старейшина, — какие бы ни были мотивы у Ростислава, но он несёт угрозу для нашей конфессии. Поэтому нужно понять, кто дал ему эту информацию. И не допустить её распространения.
— Я извиняюсь, но что же такого в том письме? — наконец, перешла к главному вопросу я.
— Ох, как мне не хочется вам рассказывать, вы даже не представляете, — вздохнул Всеволод.
— А как я смогу вам помочь, если совершенно не понимаю, о чём идёт речь? — парировала я.
— Ладно, слушайте, — Всеволод нахмурился и уставился тяжелым взглядом на свои руки, которые он сложил перед собой на столе.
Так он смотрел долго, наверное, минуты полторы. Пауза затягивалась
Я сидела, почти не дыша. Внутренне ощущала, что надвигается что-то такое, что обратного пути отыграть всё назад не будет.
Наконец, видимо, окончательно приняв решение, Всеволод вздохнул и поднял на меня уставшие глаза:
— Это подлинное письмо президента свидетелей Джозефа Рутерфорда к Адольфу Гитлеру с заверениями поддержки и лояльности «делу национал-социализма».