Баба Люба. Вернуть СССР 2

22
18
20
22
24
26
28
30

— Вряд ли, — покачал головой Всеволод, — он умер ещё до того, как Ростислава привели к нам.

— Ну, может, они до этого общались? — высказала ещё одну версию я, — или у них были общие знакомые, которые знали о письме?

— Это вполне может быть. И этого человека нужно выявить, — нахмурился Всеволод. — Причём обязательно.

Я не знала, что отвечать и просто молча смотрела на старейшину.

Не дождавшись от меня реакции, он сказал:

— И я очень надеюсь, что вы мне поможете.

— Я? — удивилась я.

— Да, вы!

— Почему я?

— Да потому что Ростислав вам доверяет!

— С чего вы взяли? — удивилась я, — он считает, что ловко меня использует. Я, между прочим, именно поэтому к вам и подошла. Терпеть не могу, когда кто-то считает себя самым умным и пытается мной манипулировать. А во-вторых, он действует подло, а я подлость не терплю.

— Ну, вот видите, — кивнул старейшина, — какие бы ни были мотивы у Ростислава, но он несёт угрозу для нашей конфессии. Поэтому нужно понять, кто дал ему эту информацию. И не допустить её распространения.

— Я извиняюсь, но что же такого в том письме? — наконец, перешла к главному вопросу я.

— Ох, как мне не хочется вам рассказывать, вы даже не представляете, — вздохнул Всеволод.

— А как я смогу вам помочь, если совершенно не понимаю, о чём идёт речь? — парировала я.

— Ладно, слушайте, — Всеволод нахмурился и уставился тяжелым взглядом на свои руки, которые он сложил перед собой на столе.

Так он смотрел долго, наверное, минуты полторы. Пауза затягивалась

Я сидела, почти не дыша. Внутренне ощущала, что надвигается что-то такое, что обратного пути отыграть всё назад не будет.

Наконец, видимо, окончательно приняв решение, Всеволод вздохнул и поднял на меня уставшие глаза:

— Это подлинное письмо президента свидетелей Джозефа Рутерфорда к Адольфу Гитлеру с заверениями поддержки и лояльности «делу национал-социализма».