Шикша

Я подхватилась и торопливо распахнула дверь. Женщина, тяжело пыхтя и отдуваясь, внесла маленький, исходящий паром, котелок и глубокую миску. Бухнув всё это на пустой стол, она подула на руку, затем вытащила из кармана передника ложку, протянула её мне и сказала:

— Борщ с обеда остался. Как раз на тарелку будет. Ешь прямо из котелка. Это всё тебе. В миске — каша. Гречневая. Тоже с обеда, но я поджарила на сале. Ужин просто еще не скоро доварится, а ты голодная. Компот и хлеб сейчас принесу.

Я вдохнула умопомрачительно вкусные запахи еды и с чувством сказала:

— Спасибо!

— Оголодала, небось? — сочувственно улыбнулась женщина, и изначально некрасивое лицо ее приобрело от этой улыбки приятный и уютный вид. — Ешь давай, я быстро.

Когда она вернулась, я всё еще сидела над нетронутым котелком.

— Ты чего это не ешь? — подозрительно спросила женщина с обидой в голосе.

— Пить очень хочу, — пожаловалась я. — Язык засох.

— Ох ты ж, бедняга, — тут же захлопотала женщина и водрузила передо мной на стол почти литровую эмалированную кружку с холодным компотом из сухофруктов. Я схватила и жадно припала к восхитительно кисловатой жидкости. Пила, пила, пила, пока не осушила ее почти до дна.

— Ну ты и водохлёбка, — со смешком покачала головой женщина. — И куда теперь всё остальное поместится? Ешь давай, остывает же. А я тебе еще компота принесу.

Женщина вернулась, когда я уже доедала борщ.

— Вкусно, — поблагодарила её я.

— Вот, — женщина поставила передо мной полную кружку компота и небольшую тарелочку с исходящим паром куском жареной рыбы и подсохшим ломтем серого хлеба.

— Скажите, пожалуйста… — начала я, но женщина категорически пресекла все попытки поболтать:

— Потом, Зоя, всё потом, у меня же рыба там жарится. Ешь давай.

И заторопилась из камералки.

После обильного ужина мне ужасно захотелось в туалет. Я вышла наружу. Определить, где находится сортир не составило труда, хотя я слегка запуталась — справа и слева, примерно на расстоянии триста метров от лагеря, промеж елей и лиственниц находились две одинаковые будочки, которые представляли собой натянутые на каркас куски брезента.

Очевидно «Мэ» и «Жо» — подумала я, но где какой я не знала, поэтому, почесываясь от укусов комарья, побежала наобум направо, рассудив, что всё равно в лагере никого нет. Возле будочки, на расстоянии примерно метров сто, равноудалённо находились три небольшие холмика земли.

«Неужто кладбище? Тогда почему прямо возле туалетов?» — не поняла я и заскочила внутрь.

В брезентовой будочке зияла огромная глубокая яма, выше половины заполненная результатами человеческого метаболизма и водой. Причем вода была грунтовая, она медленно сочилась из стенок ямы. При таком раскладе, очень скоро придется копать новую яму и переносить туалет дальше. Я хмыкнула: вот и открылась тайна многочисленных холмиков возле туалета. Комаров и мошки здесь было не меньше, чем в тайге (если не больше), поэтому вдумчиво посидеть не вышло — я выскочила оттуда более чем быстро, сердито почесывая заново искусанную задницу и все остальное.