Шикша

— Спасибо, роднулечка ты моя, — благодарно сказала я ему и, наклонившись, погладила умную голову.

Пёс тихонечко заскулил, лизнул мою руку и тут же рванул обратно.

А я осталась одна.

Выйдя из-за деревьев на большую поляну, я попала в лагерь геологов.

Лагерь представлял собой большой и обстоятельный стационарный бивак: несколько бревенчатых домиков, маленький некрашеный вагончик, огромный растянутый тент цвета хаки, в стороне — пара палаток помельче, стол под навесом и рядом с ним пара скамеек у живописного обрыва с видом на отвесные скалистые утёсы бордово-серого цвета.

В центре лагеря находилась большая утоптанная площадка, посередине которой одиноко торчала высокая лысая лиственница, точнее почти один ее ствол, это если не считать двух нижних веток. На вершине ствола лиственницы реял на ветру красный флаг, а к одной из веток была привязана средних размеров рында со свисающей длинной веревочкой.

Не успела я ни восхититься устройством лагеря, ни обрадоваться, что дошла к людям, ни даже просто облегченно вздохнуть, как раздался возглас:

— Зойка!

Из-за вагончика показалась и пыхтя, вперевалку, затопала по направлению ко мне громадная, словно кашалот, туша. Эта громада оказалась женщиной огромных размеров в развевающемся голубом ситцевом халате в мелкий веселенький цветочек. Халат был настолько «на вырост», что, казалось, она в нем весит больше центнера. А может так оно и было.

Сонно щурясь на меня против заходящего солнца, женщина затараторила густым голосом:

— Зойка! Ты как здесь⁈

Она тряхнула головой и из-под повязанной как попало белой косынки выбилась коса и упала на мощную, размером с арбуз, грудь.

Ответить мне не дали, женщина продолжила вопрошать:

— Что с тобой, Зойка⁈ А где все?

Я растерялась и не знала, что отвечать.

Только что я узнала, что я — Зойка. И что меня в этом лагере знают. По крайней мере — эта женщина точно знает. А вот кто такие «все» — непонятно.

Но обдумать эту мысль мне не дали. На шум из центрального домика вышел мужчина, почему-то напомнивший мне «дона Педро». У него было приплюснутое лицо с толстыми обвисшими щеками, узкие глазки-бусинки, довольно жиденькие прилизанные волосики и темные узкие усики на верхней губе.

Мужчина взглянул на меня и задал вопрос, от которого я похолодела:

— И как это понимать, Горелова? А где Борисюк, Захаров, Уткин, Токарев и Лукьяничев?

Глава 3