Шикша

Итак, этот вопрос решен — там никого нет и условно безопасно.

Я подошла к двери и схватилась за засов.

Стоп! Тушенку-то я так и не взяла! А если дорога затянется, что я буду есть?

Нет, нужно взять с собой хоть одну банку, если не съем, то выброшу.

Я вернулась обратно, опять полезла в люк, выбрала-таки небольшую узкую банку какой-то говяжьей тушенки (зато не жирная, можно и без хлеба есть).

Ну всё. Еда у меня какая-никакая, но есть. Так, а куда я её положу? Я осмотрела всю комнату и нашла небольшую замызганную авоську. Не знаю, что она здесь делает, но я взяла, положила туда банку тушенки и прицепила к поясу. Так не потеряется и карманы оттопыривать не будет. Нормально, в общем.

Я опять остановилась посреди комнаты в размышлениях, всё ли я взяла.

И вдруг поняла, что я просто до ужаса боюсь выйти за дверь и ищу всякие причины оттянуть момент.

Нет, так дело не пойдёт. Я уже и так почти полтора часа убила.

Обругав себя трусихой и бледной мышью, я решительно открыла засов и распахнула дверь.

Сердце забилось аж где-то у горла. Я стояла, держась подрагивающими руками за щеколду, готовая в любой момент захлопнуть дверь.

Но нигде ничего страшного не было.

На ветку ближайшего дерева села птичка и громко зачирикала, заставив меня аж подпрыгнуть от неожиданности.

Совсем с ума сошла!

Выдохнув, я вышла из балка и торопливо прошлась вокруг, заглядывая во все подозрительные места. Следы от резиновых сапог да, были. Кто-то точно ходил вокруг балка ночью, пока я сидела в нём и дрожала от страха.

Наконец, когда неосмотренных мест больше не осталось, я сделала самое сложное — заглянула в подсобку, где был ледник для скоропортящихся продуктов и где Митька оставил труп Нины Васильевны.

Труп лежал на месте, правда немного раздулся и стал подванивать, а вокруг него уже начали собираться тучные зелёные мухи.

Мда, если наши срочно не придут, то даже и не знаю, что с ним на такой жаре будет.

Я вернулась, вынесла помои, затем закрыла балок на щеколду (от зверей мы дверь всегда прикрывали) и пошла по направлению таинственных следов, в ту сторону, где мы обнаружили умирающую Нину Васильевну.

Когда я вылезла на холмик, о том, что здесь подстрелили человека, не напоминало уже ничего. Не было ни следов крови, ни примятой травы. Осмотрев внимательно ещё раз вокруг того места (вдруг какие улики найду), и, оглядываясь, пригибаясь и стараясь не появляться на открытых участках, я пошла искать Аннушку.