— Куда?
— В другое место, — отрезала я, не поднимая головы. — Вам-то зачем?
— Хочу конфету, — вынуждена была признаться Нина Васильевна, — до обеда ещё далеко, вот я решила конфетку съесть, пока буду в камералке реестр составлять.
— Так это вы все кульки как попало поразрывали, да, Нина Васильевна? — спросила я невинным голосом.
— Не твоё дело! Давай сюда конфеты, я сказала!
Я усмехнулась и выдала Нине Васильевне одну конфетку «Мишка косолапый». А что, как и просила. Она обожгла меня взглядом, сцапала конфету и выскочила из хозки. Следом я вышвырнула кошку и закрыла дверь.
Ох, работы еще много, а обед не скоро…
А в обед, почти под самый конец произошло неожиданное событие. В общем, мы поели и традиционно стали пить чай. Аннушка пустила по рукам миску с конфетами. Сегодня были конфеты из новой упаковки, под названием «Южная ночь». Аннушка руководствовалась принципами целесообразности, мол, раз открыли упаковку, значит, нужно доесть и только потом раскрывать новую. А упаковки-то были не просто большие, а огромные. Поэтому, из-за конфетной диктатуры Аннушки, весь лагерь полтора месяца ел только два вида конфет. И тут, наконец, свершилось, и дают новые конфеты. Тем более «Южная ночь»!
Все были в воодушевленном настроении, и миска буквально летала из рук в руки. Конфеты брали строго по очереди. Но тут Нина Васильевна, которая была та ещё сладкоежка, попыталась сжульничать и стянуть пару конфет, причем без очереди.
Увидев такое вопиющее нарушение товарищеской очередности, Аннушка прекратила это самым решительным образом, отставив миску подальше от неё.
— Подай мне миску! — велела Нина Васильевна злым голосом.
— Ты уже брала, — заметила Аннушка ещё более злым голосом и отставила миску ещё дальше, — вон Валерка и Иван Карлович еще не ели. И Зоя.
— А может они не хотят, — не сдавалась Нина Васильевна.
— Это что, только для тебя конфеты⁈ — возмутилась Аннушка, — только и делаешь, что подъедаешь.
— Я конфеты люблю, — надулась Нина Васильевна, — и мы брали с запасом. Поэтому сколько захочу — столько и съем! И не тебе мне указывать!
— Вот иди, и сама себе принеси! — отрезала Аннушка, — слуг тебе здесь нету. Мы от господ еще в семнадцатом, слава Богу, избавились.
— Анна Петровна! — укоризненно вздохнул дон Педро (с Аннушкой он спорить опасался, но замечание сделать был обязан), — вы же коммунист! Никакого бога нету!
— Да я так, к слову упомянула, — смутилась Аннушка.
— Вот так сперва к слову начинают упоминать, а потом глядишь, уже на иконы поклоны бьют! — проворчал дон Педро. — Последнее предупреждение. Еще раз услышу — будете на общем собрании отдуваться, когда вернемся.
— Да поняла я, поняла, — проворчала Аннушка, стараясь соскользнуть с острой темы.