Шикша

Своё заскорузлое поношенное бельё я так и не смогла нигде нормально отстирать. Вид у него был жутко-серый. Поэтому я поступила просто — выбросила всё на ближайшую помойку. Зато как я себя ругала буквально через час, когда, оббегав все магазины, смогла приобрести лишь двое жуткого вида панталон с начёсом. Самый обычных женских трусов не было! Бюстгальтеров не было! Носков и тех не было! Но здесь я поступила проще — купила мужские, много. Мне в экспедиции в самый раз.

Почему такое снабжение в этом городе — я старалась не думать. Возможно, его закладывали как временный город геологов и нефтяников, где женщины по умолчанию не предусматривались, поэтому и завозили всё исключительно для мужиков. Потом город чуть разросся, но снабжение так и не наладили. Может, дело было в чём-то другом. Как бы там ни было, но я осталась без белья, если не считать панталон.

Пришлось опять привлекать Яшу. Млея и краснея, я поведала ему о своей проблеме, и он, отсмеявшись, свёл меня с «одной хорошей женщиной», у которой я смогла, не сильно и переплачивая, приобрести довольно-таки неплохое бельё, а один бюстгальтер даже с гипюровыми вставками.

Ещё оставалось время прошвырнуться по магазинам, затариться разной полезной мелочёвкой (то же зеркальце в дороге нужно, я прикупила и себе, и Аннушке, ещё взяла пару катушек ниток, набор иголок, ножнички, десяток больших чёрных пуговиц и прочую мелочь. А ещё я прикупила моток шерстяных ниток и толстый крючок. Свяжу себе на досуге тёплую шапочку и носки. Лучше, конечно, спицами, но спиц я не нашла. Может быть, если поискать, они и есть где-то, как и женское бельё, но я же совсем ничего не помнила).

Грузовик опять подпрыгнул, и я подпрыгнула тоже, больно ударившись плечом о дверцу, так как сидела с самого краю.

— Осторожно! — сказал Володька, который сидел рядом и тоже подпрыгнул, и тоже ударился о злополучную дверцу.

— Ага, — кивнула я, потирая ушиб.

— Грузовой борт дали, — тихо шепнул он мне, покосившись на задремавшего Бармалея, — но до Куньего кордона только. Оттуда на казанках придётся. И по болоту потом ещё тилимбаться сколько.

— А ты откуда знаешь? — удивилась я, — ты же первый раз.

— Так я на Куньем практику проходил, — хмыкнул Володька, — не думаю, что за семь лет там что-то сильно изменилось.

— Ты что, биолог? — спросила я, чтобы поддержать разговор.

— Нет, я геокриолог, — хмыкнул Володька.

Было ему лет около двадцати пяти. Невысокий, скуластый, с тонким комяцким лицом, прозрачной кожей и серыми острыми глазами, тем не менее даже мужики постарше его слушались.

Грузовики остановились. Всё, мы приехали на аэродром.

Аэродромов в маленьком Кедровом было аж два. Один — обычный, для пассажирских и грузовых перевозок, а второй — спецаэродром, для забросок в тайгу экспедиционных групп и вахтовиков.

— Перегружаемся, — скомандовал Бармалей и все принялись стаскивать и передавать по цепочке вещи и прочий груз. А его было немало. Я даже не представляю, как мы всё это будем по болоту тащить.

Не буду рассказывать, как мы долетели до кордона, ничего особенного: загрузились, полетели, сели, выгрузились. Дальше начиналась бескрайняя и дикая северная тайга. Парни споро перегрузили вещи на четыре казанки (я тоже таскала вещи, хоть и не самые тяжелые, но таскала), им помогали егеря (двое с Куньего, остальные пришли из Дальнего кордона) — дальше предстояло плыть по реке.

Меня усадили в одну из лодок.

— Ты что, вот так поедешь? — удивленно спросил Василий, немолодой егерь с Куньего, с обветренным, словно высеченным из камня, лицом.

— А что? — я оглядела себя, вроде всё нормально, рыбацкие сапоги «по самое немогу» есть, защитный костюм-енцефалитка — тоже на мне.