– Моего… мужа… нет в живых? – повторила Грейс.
Мендоса нахмурился. То ли был искренне удивлен, то ли обладал незаурядными актерскими способностями.
– У вас есть основания думать, что он мертв? – наконец уточнил детектив.
– Вот только не надо фрейдистских штучек, – прошипела Грейс.
То же самое сказала ей клиентка, Лиза. Совсем недавно. Неужели это было только позавчера?
В отличие от Грейс Мендоса сохранял полное спокойствие. Похоже, ее вспышка нисколько не смутила полицейского.
– Миссис Сакс, я понятия не имею, где ваш муж и что с ним. Почему вы вообще начали задавать такие вопросы?
– Потому что! – не выдержала Грейс. – Зачем вы взяли его расческу?
Мендоса покосился на пакетик и ненадолго задумался над ответом.
– Мы изымаем все предметы, которые могут помочь расследованию. Вас беспокоит законность ордера на обыск? Если хотите, могу объяснить…
– Нет, нет. – Грейс покачала головой. – Просто скажите, какое отношение к делу имеет расческа Джонатана.
Мендоса снова задумался. Потом велел Грейс снова подождать в гостиной и пообещал прийти через пару минут. Видимо, тогда он и собирался растолковать, что происходит.
Грейс подчинилась. Качать права не было совершенно никакого настроения. Боевой дух начисто пропал. Грейс вернулась в кресло в гостиной и села, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди. Долго ждать не пришлось.
– Миссис Сакс, – начал Мендоса, – думаю, вы хотите нам помочь.
– С чего вы взяли? – бросила Грейс. Однако она понимала: полицейский отчасти прав. Раньше Грейс и впрямь не желала иметь с ними дело, но теперь что-то изменилось. Какая-то часть внутри ее сместилась, сдвинулась со старого места на новое. Но когда это произошло и почему?
Мендоса пожал плечами и склонил голову набок. Грейс знала его всего пару дней, но уже успела заметить, что такая у него привычка. И жирная шея, вываливающаяся за пределы воротника, уже была хорошо знакомой. Впрочем, знакомство все еще было не настолько давнее, чтобы советовать детективу покупать рубашки с воротниками пошире.
– Думаю, сейчас вы больше злитесь на него, чем на нас. И – только между нами – вы совершенно правы.
– Не нуждаюсь в вашей снисходительности, – напряженно произнесла Грейс, хотя и понимала, что Мендоса просто пытается ее подбодрить.
– Вовсе не думал проявлять снисходительность. Просто много раз приходилось иметь дело с подобными ситуациями. Конечно, не совсем такими же, но все же. Случается, что мужья многое скрывают от жен, и выплывает правда только тогда, когда они идут на преступление – мошенничество, ограбление, нападение… У вас, конечно, случай посерьезнее, но я часто встречал очень умных, наблюдательных женщин, которые оказались в той же ситуации, что и вы. Я вам искренне сочувствую, и мне очень неприятно, что именно я должен на вас это все обрушивать.
«Хватит заговаривать мне зубы», хотела сказать Грейс. Потому что именно это Мендоса сейчас и делал. Однако сил спорить по-прежнему не было.