— Угу, сейчас, — Петрович по плечи нырнул в стенную нишу с проводами.
— Так, что тут… Ага, вижу… Да… А если так? — забормотал он оттуда.
— Приятно познакомиться с вами, Антон, — светским тоном сказал исполнительный директор, — жена мне много про вас рассказывала.
— Взаимно, — соврал я. Мне он ничуть не понравился. Не люблю людей в костюмах как у гробовщика. Не люблю людей, гуляющих в таких костюмах по мрачным подвалам. Не люблю людей, от которых их приемные сыновья сжимаются и непроизвольно прячутся за мою спину.
— Ага, вот в чем дело, — сказал Петрович, — сейчас у вас все будет. Готово. Электрика — наука о контактах.
— Спасибо вам, — церемонно ответил директор, — я, увы, далек от современных технологий. Откровенно говоря, не вижу в них пользы детям.
— Все яд и все лекарство! — в тон ему ответил Петрович, и на обратном пути они завели долгий, нудный и витиеватый спор двух старперов о молодежи. Директор выступал за традиционные ценности и дисциплину, Петрович — за прогресс и право молодости на ошибки. Соревновались в эрудиции и кидались цитатами. Если бы не приторная вежливость собеседников, получился бы классический интернет-срач.
— Строгий отчим? — тихо спросил я Виталика.
— Странный, — ответил он после долгой паузы, — но мамке вроде норм.
В общем зале за время нашего отсутствия обстановка радикально изменилась. Там царили хаос и Клюся. Энергичная девица в ярком мейкапе с подведенными черным глазами и багровой помадой пришла в розовых кедах, черных шортах и белой маечке-обдергаечке с красной эмблемой «Анархия» на груди. Мокрые от дождя осветленные волосы зачесаны наверх задорным подобием ирокеза. Пунк-нот-дед, версия «лайт», для девочек — и гитара в руках.
— …Моя мертвая мамка вчера ко мне пришла… — пела она сильным хрипловатым голосом, но, увидев директора, оборвала песню на полуслове.
— Клюся, — констатировал он тоном врача, объявляющего эпидемию чумы.
— Невроз Невдалыч! — поприветствовала она его ответно.
— Невзор Недолевич, — спокойно поправил ее тот. Привык, наверное. — Не буду вам мешать. Вы интересный собеседник, заходите еще, — Петровичу. — Отпускайте к нам дочь, тут очень не хватает новых лиц, — мне.
И удалился в заднюю часть дома.
При его появлении веселье как-то угасло и после ухода уже не возобновилось. Все опять расползлись по углам. Виталик с Настей подсели к самой младшей на вид девочке — лет тринадцати — и о чем-то с ней заговорили, а ко мне неожиданно подошла Клюся.
— Я Клюся, — сказала она, глядя на меня исподлобья. Прозвучало почти угрожающе.
— Антон, — ответил я, разглядывая девушку.
Она постарше остальных, лет восемнадцать-девятнадцать. Симпатичная, если умыть, хотя черты лица немного грубоваты — тяжелый подбородок, крупный нос, резкие скулы, которые она зачем-то подчеркивает черным макияжем. Серые глаза, крашеная блонда.
— Твоя? — кивнула она на Настю.