— То есть, — выцепил я главное, — никакой вы на самом деле не новый директор. Вы просто хуй с горы. Так?
— Зачем вы обостряете… — начал он.
— Так валите на хер из МОЕГО интерната!
Я уже думал, что он сейчас спустит на меня эту парочку костоломов — во всяком случае, эта мысль ему в голову явно приходила. Но он сдержался.
— Вы очень об этом пожалеете, — сказал он пафосно и величественно удалился.
Знал бы он, сколько раз в своей жизни я слышал это обещание! Иногда поспешные решения действительно выходили мне боком, но вот не жалел я о них ни разу. И сейчас вряд ли стану.
Первой на мне с радостным визгом повисла решительная Оксана, а потом меня едва не погребло под телами подростков.
Восторг ложной победы вскоре снизился до умеренного ликования, и я смог освободиться — не без помощи Клюси, которая распихала воспитанников в стороны. Девушка выглядела отнюдь не радостной — она-то понимала, что неприятности не закончились, а только начинаются.
— Мизгирь тебе этого не простит, — сказала она тихо.
— А мне нужно его прощение?
— Впереди праздник, — ответила она непонятно.
— У меня вся жизнь — один сплошной праздник. День долбоеба. Кстати…
Я нашел взглядом Оксану, смотрящую на меня как худеющая на пироженку. Поманил ее пальцем.
— Пока я не вступил официально в должность… — я притянул девочку к себе и звонко чмокнул ее в щеку. Она закатила глаза и на секунду перестала дышать.
— Вау… — завороженно сказал кто-то сбоку.
— Этот спор ты выиграла, — сказал я назидательно, — но с этого момента я тут директор. И никаких больше глупостей. Это понятно?
Все закивали, стоящая на лестнице Настя театрально закатила глаза.
— А теперь всем разойтись. Мне надо понять, во что я только что вляпался.
— Папка, ты, конечно, зачетный тролль, — сказала Настя, когда мы с ней и Клюсей засели в кабинете директора. — Троллище.
В моем, черт побери, кабинете. В голосе ее было что-то среднее между ужасом и восхищением.