Мертвая женщина играет на скрипке

Был обфыркан, но без обычной язвительности. Сейчас она себе нравилась.

Вернулись в гостиницу, где Настя оккупировала ванную, наводя красоту, а я, зная, что это надолго, уткнулся в ноутбук.

***

— Нетта! — сказал я ноутбуку.

— Аюшки? — откликнулась мультяшная рожица, высунувшись из-за края экрана.

— Поиграем?

— Охотно!

По дороге до города мы встретили пару собак (минус заряд к пистолету и унылое затыкивание шпагой вдобивку), волка (минус заряд к пистолету, унылое затыкивание шпагой вдобивку и два потраченных лекарства, чтобы самому не сдохнуть), старого больного медведя (минус заряд к пистолету и долгий драп по кустам) и одинокого разбойника (минус заряд к пистолету и, наконец-то, лут: ржавый нож, пять монет). Разбойник был не только нищий, но и тупой — предложил сдаться, и тогда он нас «не больно убьет». Предложение выгодное, как ипотека в коммерческом банке. После победы над давешним охотником я решил было, что Нетта крутой боец, но нет — у нее было немного прокачано метательное оружие, но и только. При нападениях она сразу швыряла в противника свой кинжал. Иногда попадала, иногда — нет, но неизменно оставалась безоружной и с визгом бегала от преследующих ее врагов, внося в схватку элементы паники и безумия. Похоже, с охотником это было просто везение.

Город называется «Горголот», что на гоблинском означает «Место под хвостом дохлого вонючего бобра». Такой вот емкий и образный язык. Об этом нам поведал попрошайка у городских ворот, добавив, что гоблинов тут перебили к ихней зеленой маме еще лет триста назад, а название как-то прижилось. За пару монет он показал нам городскую таверну, где можно снять комнату, а также оружейную лавку, палатку старьевщика, аптеку и городскую ратушу.

Городок нарисован прекрасно, но эклектично — микс средневековья и стимпанка. Булыжные мостовые и суровые каменные дома с окнами-бойницами, при этом газовые фонари, одежда «югендстиль» и даже паровой экипажик вида «изнасилованный самоваром дилижанс» с суровым бородатым гномом за рычагами. Атмосферненько.

Палатка старьевщика оказалась чем-то вроде миниатюрного «блошиного рынка» — дворик, где прямо на мостовой раскидан кучками всякий хлам. Палатка, впрочем, тоже имела место — рядом с ней, сидя на стуле, флегматично покуривал трубку старый хрен неопределимой расы. Длинные острые уши, вислый нос-баклажан, куцая бородка в три волосины, на голове седина и залысины. Старьевщик пристально разглядывал какую-то светящуюся прозрачную штуковину. Мне показалось, что внутри нее кто-то шевелится. Колоритный типочек.

Он избавил меня от подобранного на месте падения дирижабля хлама — пружинок, колесиков, кусков металла и прочего технического мусора.

— Какие интересные детали, — сказал старьевщик, — напоминают части дирижабля.

Я бы пожал плечами, но такой кнопки в управлении персонажем не предусмотрено. Поэтому просто промолчал.

— Говорят, «Новый Зефир» не прибыл в место назначения… Не знаете ничего об этом?

— Нет, — ответил я коротко.

Не буду нарываться. Пока что вся боевая система моего персонажа заключается в том, чтобы выпалить из однозарядного пистоля, и, если противник выжил, постараться удрать. Перезаряжать его во время боя некогда, а шпагой моей только в носу ковыряться. Рано пока в сюжетные разборки ввязываться.

Всего выручил сто двадцать четыре монеты. Пытался торговаться — да где там, сизоносый ушастик надо мной только смеялся. Наверное, «торговля» — отдельное умение, и его прокачивать надо. В оружейной лавке убедился, что весь мой текущий капитал в триста восемь монет — пыль и слезы. Купить на него ничего нельзя.

Отправился в таверну, где выяснил у ее хозяина, что находиться в городе больше суток без места проживания нельзя — «Нищие тут ни к чему». Снять комнату стоит пятьдесят в день, бери ключ или выметайся. Дворф-инвалид с механической левой рукой от плеча смотрел на меня без всякой клиентоориентированности. Рука — замысловатое творение из полированной меди, клепаной стали, шестеренок, тяг, и пневмоприводов — уверенно держала кружку сочленениями металлических пальцев. Другой рукой дворф ее протирал, потеряв ко мне всякий интерес. Из полированного ящика с граммофонным раструбом лилась приятная, хотя и механического звучания музыка — за стеклом крутились зубчатые передачи и блестящие цилиндры со шпеньками. За немногочисленными столами заседала колоритная публика разных рас. Все, вне зависимости от пола и стиля одежды, при оружии. Сочетаемость кружевных юбок и шляпки с вуалетками с фэнтезийным мечом или двуствольной стиманк-лупарой здешних дам не волновала.

Получив сто монет за два дня проживания, дворф снизошел до беседы и сказал, что работу надо искать в ратуше. У него, конечно, тоже найдется пара поручений для серьезного рискового мужика, но я таковым пока не выгляжу. И вообще шел бы я к себе в комнату, пока малыша тут кто-нибудь ненароком не обидел. Здесь, мол, народ специфический, все больше бродяги да наемники, а заступиться за меня некому. Я внял предупреждению и отправил персонажа на второй этаж, где за толстой деревянной дверью нашел отделанную резными панелями комнату с широкой кроватью под балдахином и большим, окованным полосами железа, сундуком. К счастью, наличие спутницы никого не беспокоило, и отдельная кровать ей не требовалась. На этом моменте вышел из игры.