— Не говорил, как его зовут?
— Да вроде нет. — Барсук отвел взгляд и призадумался. — А погодите. Потап, кажется, разок назвал его Паном.
Офицеры вопросительно посмотрели на Шишкина. Тот развел руками.
— В Минске не было никого с такой кличкой, — сказал капитан. — Я бы знал, чай, не один день в минском угрозыске отработал.
— Да и я бы знал, — заметил задержанный. — Он не блатной.
— Да и Потап-то сразу видно, что не блатной, — усмехнулся милиционер. — Уважаемым людям с немцами да их холуями дела иметь западло.
— Твоя правда, Филиппыч. Но не у всех же на вывеске написано, кем они раньше были.
— И где живет этот Пан? — поинтересовался Николай.
— Где-то здесь, в Липене. Потап на него тоже еще через кого-то вышел. Вещички они ему куда-то на окраину возили. Но не там, где нас накрыли. С другой стороны Липеня.
— А кто из вашей шайки опознал этого Пана? — уточнил Василий. — В смысле, звать его как?
— Петька. Ну, Петр. Который курносый и конопатый.
Судя по описанию, это был тот самый парень, который открыл дверь, когда милиция пришла брать банду.
— А фамилия?
— Не знаю, паспорт не спрашивал.
— И что он про него говорил?
— Да так, больше трепался. Мол, что хорошо его знает.
— Ладно, разберемся. Спасибо, Андрей.
— Все, Барсук, подъем, — хлопнул арестованного по плечу Шишкин. — Иди в камеру, сны свои досматривать.
Когда Осипенко увели, офицеры и милиционер переглянулись.
— Значит, Пан, — задумчиво произнес Коновалов и добавил: — Не все, стало быть, с немцами ушли.