— Поляк? — неуверенно предположил Рябцев.
— Не факт, — возразил Шишкин. — Он мог и царем-батюшкой назваться, сути это не изменило бы.
— Сергей, а ты долго в минском угрозыске работал?
— Еще с тридцатых. Ну, если совсем точно, то с тридцать второго. По комсомольскому набору пришел. Хотя, признаюсь честно, поначалу не хотел идти, думал, не мое это. А потом не заметил, как втянулся. Но это уж так, к слову. Я еще раз повторяю, никого с кличкой Пан в тамошнем уголовном мире не было. А я-то уж его за девять довоенных лет мало-мальски изучил.
— Ну, если он из Минска, то для местных мог и по-другому назваться, — предположил Василий.
— Нет резона, — возразил старший опергруппы. — Видишь ли, Вася, у уголовников тоже везде связи и, как бы поточнее сказать… — Он пощелкал пальцами. — Что-то вроде своей голубиной почты. Грубо говоря, если в Москве тебя знают, допустим, под кличкой Барсук, то и в Питере, и в других городах тоже будут знать, что ты Барсук, а не Воробей, например. Смекаешь, о чем речь?
— Смекаю. То есть он и в Минске или в каком-то другом городе мог быть Паном и здесь так же представился.
— По сути, да. Но, если честно, я сомневаюсь, что он вообще уголовник и уж тем паче «законник», то бишь вор в законе. Во-первых, такие у немцев не служили. Ну, разве что самые отъявленные авантюристы. А во-вторых, если этот Пан не был рядовым полицаем или мелким конторщиком, то тут ясно, что он — не шантрапа. Таких бы никто до постов выше тех же самых полицаев просто не допустил бы.
— Тоже верно. Сергей Филиппович, а может, допросим этого Петьку? — предложил Коновалов. — Одно дело — уголовники, а другое — немецкие прислужники. Пусть расскажет про Пана.
Шишкин побарабанил пальцами по столу и согласился:
— Можно. Сейчас его приведут.
Через несколько минут дежурный милиционер ввел молодого человека с взлохмаченными, цвета меди, волосами, вздернутым носом и густо усыпанным веснушками лицом. На окружающих он смотрел с откровенной неприязнью.
— Садись, — сказал ему Шишкин.
— Да я и так скоро сяду, — скривился парень.
— Ну, это если очень повезет, сам знаешь почему. Но это к слову. Я — капитан Шишкин Сергей Филиппович, это мои коллеги — майор Коновалов и капитан Рябцев. Ну, а тебя как звать-величать?
Задержанный помолчал немного.
— Петя, — наконец выдавил он.
— Стало быть, Петр. Прекрасно. А полностью?
— Гордеев Петр Егорович.
— Вот и славно. Ну, Петенька, давай-ка с тобой побеседуем по душам. Ты нам расскажешь все о себе да о делах своих неправедных.