В утреннем свете он смог разглядеть Сорокину получше. Это была невысокая лет тридцати молодая женщина с собранными в куцый пучок светлыми волосами. Она по-прежнему куталась в свою огромную линялую шаль, местами потертую и заштопанную, хотя в квартире не было холодно. Майор не назвал бы ее красавицей, впрочем, как и откровенно некрасивой. Тонкие губы были сжаты в узкую полоску, а взгляд светло-серых глаз был тяжелым и угрюмым.
— Доброе, — коротко ответила Сорокина. Она сидела за столом и в момент появления майора пила чай. — Горячая вода в ванной. Если еще понадобится, скажете. И здесь есть кипяток, можно чай попить.
— Да, спасибо, — доброжелательно улыбнулся Николай.
Женщина никак не отреагировала на эту приветливость. Она встала из-за стола, ополоснула чашку под краном и вышла.
— Анна Сергеевна, вы здесь одна живете? — спросил майор.
Сорокина чуть задержалась на пороге кухни, кивнула и скрылась в полумраке коридора. «Странная женщина, — подумал Николай, впрочем, без тени неприязни или подозрений. — Очень уж нелюдимая». Василий как раз вышел из комнаты.
— Там есть горячая вода, — сказал ему Коновалов.
— Это хорошо, — качнул головой капитан. — Можно навести марафет и идти в управление.
— Иди. А я пока насчет завтрака соображу. Потом тоже умоюсь и побреюсь.
Прихватив бритвенные принадлежности, Рябцев скрылся в ванной. Майор тем временем принес привезенные запасы и распределил в пустом кухонном шкафчике, видимо, выделенном хозяйкой как раз для них. Немного подумав, он достал с полки щербатый заварной чайник, насыпал туда чай и залил кипятком.
Василий привел себя в порядок довольно быстро. Потом в ванную ушел Николай. Наскоро позавтракав нехитрой снедью, офицеры вышли из дома и отправились в городское управление милиции, которое располагалось на главной площади Липеня.
Сегодня городок предстал в совершенно ином свете. Залитый утренним сентябрьским солнцем, он радовал глаз и казался гораздо большим, чем накануне. Даже шрамы войны, красовавшиеся на зданиях и домах, не сильно портили окружающую картину. По улицам сновали немногочисленные прохожие. Ничего не напоминало о том, что всего пару месяцев назад здесь шли бои, после которых оккупанты навсегда были изгнаны с белорусской земли. Из сводок офицеры знали, что основные бои шли рядом с Липенем. В стратегическом и тактическом плане город не слишком подходил для военных действий. Хотя и тут, конечно, зацепило. Кое-где на стенах виднелись следы от пуль и снарядов.
Волей-неволей офицерам пришлось пройти и мимо комендатуры. Сегодня там было оживленнее: туда-сюда сновали солдаты и офицеры, мелькнула парочка гражданских. Царила обычная будничная суета. Но при этом не было свойственного подобным учреждениям столпотворения.
Чистое небо и пока еще ярко светящее солнце обещали погожий день, не по-осеннему теплый. Даже настроение было приподнятым. За прошедшую ночь офицеры успели отдохнуть и набраться сил — ведь работа предстояла не самая легкая.
Здание милиции они нашли быстро. Городская площадь была небольшой. В ее центре располагался фонтан, который сейчас не работал, и постамент, оставшийся от какого-то памятника, то ли снесенного, то ли уничтоженного во время боев.
На входе их встретил молодой дежурный милиционер со шрамом на щеке.
— Здравствуйте, — поприветствовал его Коновалов. — Мы к полковнику Семенчуку.
— По какому вопросу? — хмуро посмотрел на него милиционер.
— Мы из Москвы, — пояснил майор. — Нас направили сюда по партийному заданию.
— Документы.