Рядом с её кроватью сидел упырь — бывший человек, недоделанный вампир, которому истинным кровососом стать уже не дано, но при этом он верой и правдой служил тем вампирам, которые его таким сделали. В данном случае, он служил Ирме.
Упырь видел, как сильно переживает его хозяйка, и поэтому всеми силами старался её ублажить. Для начала он откинул свои тонкие, словно нитки, волосы, обнажая посиневшую шею — мол, не желает ли хозяйка испить его крови? В ответ Ирма лишь презрительно фыркнула — уж больно он ей сегодня нужен!
Тогда упырь посмотрел на слегка расставленные ноги хозяйки… О да, он, похоже, понял, чего она хочет! На четвереньках он подполз к открывающемуся влагалищу Ирмы, чтобы припасть к нему своим синим языком — и тут же получил удар ногой в чёрном лабутене по лицу.
— Пошёл прочь, отродье! — прошипела Ирма. — Не до твоих мне сейчас примитивных игр, понял?
В ответ упырь лишь покорно кивнул головой и медленно отполз к выходу из покоев хозяйки.
Слов своей королевы надо слушаться беспрекословно.
Ирма же в свою очередь обратила свой взгляд на капли дождя, барабанящие по стеклу её комнаты. Ирвинга больше нет. Её лучший любовник, её главный возлюбленный ушёл туда, откуда не возвращается никто — ни вампиры, ни люди. Никогда больше Ирма не разделит с ним это ложе в ярко-красных тонах; никогда больше она не зажжёт с ним в лихом танце на вампирской ночной вечеринке; никогда, никогда она больше не увидит его прекрасного бледного лица…
— Нет!!! — в истерике закричала несчастная вампирша. По лицу её текли огромные слёзы. — Нет, такого не может быть! Он жив, мой Ирвинг, он жив! Это всё наговоры, глупые мелочные наговоры! Он не мог погибнуть так глупо! Он
Ирма зашлась тихими рыданиями. И сейчас её, вампиршу, прожившую две сотни лет под тёмным небом ночи не отличало ровным счётом ничего от обычной женщины-человека, потерявшей своего мужа навсегда.
И лишь упырь, стоявший под дверями, видел её слёзы; при этом плакал и он сам, ибо нет для упыря большего наказания, чем рыдания его хозяйки…
Дождь рыдал безутешными слезами прямо на мост, ведущий к Рашвилю. Прах — всё, что осталось от некогда самого мощного в мире вампира, Ирвинга — разлетался на ветру. Вдали мерцали неоновые огни Хротцбера, словно сигналя о чём-то тем живым людям, что остались на мосту.
Люди Кира Буллока потихоньку поднимались с тех мест, куда их закинул мёртвый теперь уже вампир. Кто-то держался за голову, кто-то за рёбра — бесследной для них встреча с Ирвингом не осталась.
Кэрри Саймс с радушной улыбкой подошла к Трою. Наёмник же стоял, как вкопанный, глядя на мерцающие вдали огни Хротцбера.
— Что ж, поздравляю вас, сир Трой! — проговорила скинхедка, кладя руку ему на плечо. — Твои главные враги — Ирвинг, R-189 — все завалены. Меня ты тоже в каком-то смысле можно сказать завалил… Чего же мы тогда ждём? Осталось только расчистить путь на Рашвиль, — она указала рукой на баррикаду из машин, созданную ныне покойным вампиром, — и всё, путь в счастливое будущее открыт!
— Я не поеду! — с каменной миной на лице произнёс Трой. — Ты можешь ехать в Рашвиль, но я — нет…
Кэрри даже слегка опешила.
— Что?! — непонимающе спросила она. — Но почему… Теперь, когда врагов больше фактически не осталось, ты решаешь сдаться? После такой усердной борьбы? Или ты… — Глаза Саймс хитро сверкнули. — Или ты просто боишься покидать Хротцбер в компании одной меня? Парни Буллока изрядно потрёпаны, в Рашвиль они не поедут… И ты боишься? Трой, наёмник, не пугавшийся даже один раз практически в одиночку штурмовать резиденцию «Скинни» — и боится переехать по какому-то там мосту? Ха! Даже смешно!
— Не в том дело, Кэрри! — всё так же спокойно ответил ей Трой. — Ты можешь ехать в Рашвиль. А я… Пожалуй, я ещё пока останусь в Хротцбере!
Теперь уже в полном недоумении на него смотрела не только Саймс. Все парни «Майтвилла», покалеченные и избитые, удивлялись словам Троя. Казалось бы, выход из ада, где тебя хочет убить чуть ли не каждый житель, есть, вот он, достаточно просто рукой подать. Так почему же Трой не хочет им воспользоваться? Не хочет бежать из города, где его ждёт только смерть? Почему? Почему?!