— А как насчет людей, которым вы учинили судебный иск?
— Нет. Опять же это были мои враги, но они лишь делали свое дело.
— Значит, вы любите своих врагов?
— Не то чтобы люблю. Знаю, что человек должен стремиться к этому, но это трудно. Не припоминаю, чтобы я утверждал, что люблю их.
Кейбл пытался нащупать хоть малейшую зацепку, которая даст основания утверждать, что Криглер действовал из мстительных побуждений. Если упоминать слово «ненависть» как можно чаще, быть может, оно западет в голову кому-то из присяжных?
— Что побудило вас выступить здесь в качестве свидетеля?
— Это сложный вопрос.
— Деньги?
— Нет.
— Может быть, мистер Рор или кто-нибудь другой, кто работает на истицу, заплатили вам, чтобы вы сюда пришли?
— Нет. Они согласились возместить мне дорожные расходы, но это все.
Менее всего Кейбл хотел бы, чтобы Криглер открыто обнародовал причины, по которым он согласился выступать свидетелем. Он косвенно коснулся их, отвечая на вопросы Милтона, а на видеопленке он подробно объяснял их в течение пяти часов. Было совершенно необходимо переключить его на другую тему.
— Вы когда-нибудь курили сигареты, мистер Криглер?
— Да. К несчастью, я курил двадцать лет.
— То есть вы хотели бы, чтобы этого не было?
— Конечно.
— Когда вы начали курить?
— Когда поступил на работу в компанию, в 1952 году. Они тогда поощряли своих сотрудников к курению. И сейчас тоже.
— Вы верите, что за эти двадцать лет причинили вред своему здоровью?
— Несомненно. Я счастлив, что не умер, как мистер Вуд.