— Я дважды был на первой полосе, ничего хорошего. Неудивительно, что нас, адвокатов по коллективным делам, так не любят. Никто не любит, вам это еще предстоит почувствовать. Запах денег ассоциируется с отрицательными персонажами. Но вы привыкнете к этому, как привыкли все мы. Я однажды встречался с вашим отцом. — Во время разговора Френч косил глазом и выстреливал каждую фразу так, словно постоянно обдумывал свои слова на три хода вперед.
— В самом деле? — Клею с трудом верилось, что этот человек и его отец действительно были знакомы.
— Лет двадцать назад я работал в министерстве юстиции. Мы судились за кое-какие индейские земли. Но индейцы привели в суд Джаррета Картера из округа Колумбия, и войне был положен конец. Он был блестящим адвокатом.
— Благодарю вас, — лопаясь от гордости, сказал Клей.
— Должен признать, Клей, ваша атака на дилофт — шедевр. И сработано весьма необычно. В большинстве случаев слухи об опасных препаратах расползаются медленно, по мере того как жалобы поступают от все большего числа пациентов, Врачи процесс не ускоряют: они имеют свой куш от фармацевтических компаний, поэтому вовсе не спешат поднимать красный флажок. К тому же по законодательствам большинства штатов юридическую ответственность за назначение вредных препаратов в первую очередь несут именно они. Постепенно в дело начинают втягиваться юристы. У какого-нибудь дядюшки Люка из захолустного Подунка в далекой Луизиане вдруг ни с того ни с сего появляется кровь в моче, он целый месяц недоумевает по этому поводу, пока не сообразит пойти к врачу. А врач, пораскинув мозгами, просто отменяет ему тот чудодейственный препарат, который сам же и назначил. Неизвестно еще, додумается ли дядюшка Люк обратиться к семейному адвокату. Но даже если додумается, в этих заштатных городишках адвокаты обычно — серые мышки, которые имеют дело лишь с завещаниями и разводами, так что, попадись им приличный повод для коллективного иска, они его и распознать-то не сумеют. Чтобы вывести вредный препарат на чистую воду, нужно время. А то, что сделали вы, — просто уникально…
Клею было приятно слушать. Френчу — говорить. Это обнадеживало.
— …Из чего я делаю вывод, что вы располагали информацией изнутри, — добавил Френч и сделал паузу, давая возможность Клею подтвердить его предположение. Но тот хранил непроницаемый вид. — У меня обширные связи в среде адвокатов от побережья до побережья, но ни один из них до последнего времени ничего не знал о дилофте. В моей фирме работают два юриста, чьей единственной задачей является отслеживание информации об имеющихся на рынке препаратах, однако мы и близко не подошли к возбуждению дела. И вдруг я вижу на первой полосе «Уолл-стрит джорнал» информацию о вашем наступлении и вашу улыбающуюся физиономию. Мне известны правила игры, Клей, и я не сомневаюсь, что вы получили информацию изнутри.
— Да, но я никогда и никому не открою источника.
— Правильно. Вы меня успокоили. Я видел вашу рекламу. Мы отслеживаем подобные вещи по всей стране. Неплохо. Доказано, что пятнадцатисекундный метод блиц-рекламы, который вы избрали, наиболее эффективен. Вы это знали?
— Нет.
— Молниеносный удар поздно вечером и рано утром. Краткое послание, призванное напугать, и номер телефона, где готовы оказать помощь. Я сам проделывал такое тысячи раз. Сколько дел вы собрали?
— Трудно сказать. Обратившимся к нам еще делают предварительные анализы. Но телефоны звонят не переставая.
— Я запускаю свою рекламу завтра. У меня шесть человек, которые занимаются только рекламой, можете поверить? Шесть штатных рекламщиков. А их услуги недешево стоят.
Появилась Джулия с двумя блюдами — на одном возвышалась гора креветок, на другом было разложено мясное ассорти — копченая ветчина, салями, что-то еще, названия чему Клей даже не знал, — и разные сорта сыра.
— Бутылку чилийского белого, — распорядился Френч. — Вино должно было уже охладиться. Вы любите вина? — спросил он, обращаясь к Клею.
— Некоторые. Но вообще-то я не знаток.
— А я обожаю вина. У меня здесь, в самолете, не меньше ста бутылок. — Френч проглотил креветку. — По нашим подсчетам, по дилофту должно быть от пятидесяти до ста тысяч истцов. Мы не ошиблись?
— Сто тысяч — это, судя по всему, максимум, — осторожно подтвердил Клей.
— Меня немного беспокоят «Лаборатории Акермана». Известно ли вам, что я дважды вел против них тяжбы?
— Нет, я этого не знал.