Он нашел его по третьему мобильному номеру в некоем неизвестном месте. В округе Колумбия этот не имеющий постоянного дома человек бывал в последние недели все реже. Несомненно, он и сейчас где-то гасил новый «пожар», спасая очередного клиента, преступившего закон, от опасного судебного преследования, хотя никогда в этом не признался бы. Да и необходимости не было. Клей уже достаточно хорошо его знал, чтобы понимать: услуги такого «пожарного» более чем востребованы. Недостатка в недоброкачественной продукции страна не испытывала.
Клея удивило, насколько успокаивающе подействовал на него голос Пейса. Клей объяснил, где находится, с кем и почему. Первая же реакция Пейса означала одобрение.
— Великолепно, — сказал тот. — Просто великолепно.
— Вы его знаете?
— Пэттона Френча знают все, кто занимается этим бизнесом, — ответил Пейс. — Я никогда не имел с ним дел, но о нем ходят легенды.
Клей пересказал условия, предложенные Френчем. Пейс схватывал на лету и одновременно просчитывал варианты.
— Если вы перерегистрируетесь в Билокси, это будет новый удар по акциям «Акермана», при том, что они и теперь уже испытывают чудовищное давление со стороны своих банков и акционеров. Отлично, Клей. Соглашайтесь! — посоветовал он.
— Понял.
— И не пропустите утренний выпуск «Нью-Йорк таймс». Там будет большая статья о дилофте. Первое официальное медицинское заключение. Сокрушительное.
— Здорово.
Клей достал из мини-бара банку пива — восемь долларов, но какое это имеет значение — и долго сидел у окна, наблюдая за суетой, царившей на Пятой авеню. Ему было немного не по себе, что приходится полагаться на советы Макса Пейса, но больше ему просто не к кому было обратиться. Никому, даже отцу, никогда не доводилось оказываться перед таким выбором: «Давайте-ка соединим ваши пять тысяч клиентов с моими пятью, предъявим не два, а один коллективный иск, я выложу миллион-другой на медицинские обследования, вы удвоите свою рекламную смету, потом сорвем сорок процентов общей суммы в качестве гонораров плюс компенсация расходов и получим целое состояние. Ну, что скажете, Клей?»
За минувший месяц ему враз привалило больше денег, чем еще недавно он мог себе даже представить. Теперь же, когда ситуация выходила из-под контроля, Картер чувствовал: деньги утекают еще стремительнее, чем появились. «Не бойся, — беспрестанно повторял он себе, — тебе выпала редкая возможность. Не трусь, бей быстро, не упусти свой шанс, бросай кости смелее — и получишь свое грязное богатство». Однако другой внутренний голос предостерегал: «Притормози, не швыряйся деньгами, припрячь их — и не будешь знать горя».
Один миллион он перевел на оффшорный счет — не затем, чтобы спрятать, а для того, чтобы сохранить, — и решил не притрагиваться к этим деньгам ни при каких обстоятельствах. Если он сделает неверный шаг и все проиграет, останутся средства на тихую жизнь у моря. Тогда он улизнет из города, как его отец, и никогда сюда не вернется.
Миллион долларов на тайном счете был ценой его компромисса с самим собой.
Клей попытался дозвониться в собственный офис, но все линии были заняты — добрый знак. Удалось связаться только с Ионой по мобильному.
— Тут настоящее светопреставление, — отрапортовал тот устало.
— Отлично.
— Почему бы тебе не приехать и не помочь?
— Завтра.
В семь тридцать две Клей включил телевизор и увидел свою рекламу на кабельном канале. В Нью-Йорке она показалась еще более зловещей.