— Ты держишь деньги в сигарных коробках?
— Не деньги, Рид, — говорит он, пододвигаясь ко мне вплотную. — Золото!
Я немею от неожиданности, и он продолжает едва слышно:
— Маленькие слитки, в каждом десять унций, чистейшее золото на свете. Размером с большие костяшки домино. Красота, Рид, вот увидишь!
Я долго смотрю на него с недоверием, потом произношу:
— Как ни трудно сдержаться, я не стану задавать очевидных вопросов. Значит, я спешу домой, забираю из гроба золото, побеждаю змей, нахожу барыгу, сбываю ему золото за денежки и придумываю, как переправить полмиллиона баксов сюда, на Ямайку, где они попадут к продажным пограничникам и полицейским, которые тебя отпустят. Примерно так, Натан?
— Типа того. Только побыстрее!
— По-моему, ты свихнулся.
— Мы заключили сделку. Мы партнеры, Рид. Придумай, как это провернуть, — и ты богач.
— Сколько там этих «костяшек»?
— Пятьсот-шестьсот.
— Почем нынче золото?
— Два дня назад оно шло по тысяче пятьсот баксов за унцию.
Я произвожу мысленный подсчет.
— Это между семью с половиной и восемью миллионами долларов.
Натан кивает. Он каждый день производит эти вычисления, следя за колебаниями курса.
У меня за спиной раздается громкий стук в дверь. Входит надзиратель.
— Время вышло, — предупреждает он и исчезает.
— Я совершу дичайшую глупость в моей жизни… — бормочу я.
— Или мудрый поступок, — возражает Натан. — Только прошу тебя, Рид, не тяни. Я здесь долго не вынесу.