— Серьезно? Копы украли твоего сына?
— Да. Я сдался, все им выложил, они тут же помчались на то место и копали всю ночь, а когда стало ясно, что ты наврал, отпустили сына.
Он отправляет в рот три ломтика картофеля и жует с таким остервенением, будто это целая упаковка жвачки.
— Я был в лесу, чуть не умер от смеха. И заодно проклинал тебя за то, что ты выдал мой секрет.
— Ты настоящий псих, Свэнгер. Зачем ты меня позвал?
— Затем, что мне нужны деньги, Радд. Жить в бегах не так-то просто. Ты даже не представляешь, на что приходится идти, чтобы раздобыть немного бабла, и мне все это надоело. В полицейском управлении где-то лежат сто пятьдесят тысяч, объявленные в награду. Полагаю, если я помогу вернуть девушку родителям, то могу рассчитывать на часть этих денег.
Я и сам не понимаю, чем именно шокирован. Казалось бы, уже ничто сказанное этим психом не может меня удивить. Делаю глубокий вдох.
— Позволь, я изложу все так, как понял. Год назад ты похитил девушку. Хорошие люди нашего Города жертвовали деньги, чтобы собрать приличную сумму в награду за информацию о ней. А теперь ты, похититель, хотел бы вернуть девушку и за этот глубоко гуманный поступок рассчитываешь получить часть наградного фонда, то есть тех самых денег, которые собраны для раскрытия совершенного тобой же преступления. Все правильно, Свэнгер?
— У меня с этим нет никаких проблем. Все останутся довольны. Они получают девушку, а я получу деньги.
— По мне, так больше смахивает на выкуп.
— Называй как хочешь. Мне до лампочки. Мне нужно бабло, Радд, и думаю, что адвокат вроде тебя может все устроить в лучшем виде.
Не в силах больше сдерживаться, я вскакиваю:
— По тебе плачет веревка, Свэнгер.
— Куда это ты собрался?
— Домой. А позвонишь еще раз, я тут же сообщу в полицию.
— Не сомневаюсь.
Мы уже орем друг на друга, и подвыпившие юнцы с удивлением на нас взирают. Я разворачиваюсь и выхожу, но Свэнгер догоняет меня на улице и хватает за плечо:
— Ты думаешь, я вру насчет девчонки, да, Радд?
Я выхватываю из наплечной кобуры «Глок-19» и сжимаю его в руке. Он замирает, не сводя глаз с пистолета, а я медленно отступаю назад и говорю:
— Я не знаю, врешь ты или нет, и мне все равно. Ты больной ублюдок, Свэнгер, и умрешь, я уверен, ужасной смертью. А теперь оставь меня в покое.