Подземные ядерные взрывы в мирных целях
Лишь 12 февраля наступило резкое потепление — мороз до -8 °C — и работа сразу на всех участках закипела. Закончена прокладка телефонной связи с КП в Головном, установлена там техника радиоуправления и оповещения. Установлена прямая связь КП с приемными пунктами комплексов управления подрывом и физизмерений. Проведена пробная передача радиосигналов управления. Сигналы на приемных пунктах комплексов подрыва и физизмерений принимаются уверенно.
В ночь на 16 февраля пришел эшелон со спецзарядами, которые были без задержек перегружены в кузова машин MA3-543. Перегружено все оборудование и материалы в машины УРАЛ-375.
16 февраля в 9.30 местного времени автоколонна со спецзарядами двинулась в путь. Поначалу все шло нормально, но на полпути за Ныробом вдруг встал двигатель у одной из машин MA3-543 — произошло заклинивание редукционного клапана. Подобные ситуации возникали и ранее (видимо, заводской дефект), поэтому, что надо делать — было известно. Как раз кстати, что в автоколонне была передвижная автомастерская. Но мороз до -30 °C не способствовал быстрому устранению неполадки. Лишь поздней ночью удалось оживить двигатель. В 23.00 колонна двинулась дальше. Остаток пути был преодолен без каких-либо происшествий и без вынужденных остановок. В 4.00, 17 февраля вся техника прибыла к месту назначения. Установка машин со спецзарядами у скважин была закончена к 6.00 утра. Температура -32 °C с ветром — это значительно хуже, чем -55 °C без ветра.
В последующие дни произведено шаблонирование всех трех скважин опусканием грузового макета с помощью канатной опускной машины. По всем трем скважинам замечаний не было.
Произведено комплектование опускных труб и опробование подвижного бурового станка на шасси КРАЗ. Проведена проверка всех узлов и агрегатов спецзарядов. Проверено состояние и работоспособность компрессорного хозяйства. Все признано пригодным и работоспособным.
Частные репетиции и контрольные циклы включения аппаратуры управления подрывом и комплексом физизме-рений показали четкую работу всех элементов автоматики в отдельности и комплекса в целом. Аппаратура физизмере-ний работала безотказно. Прохождение сигналов радиоуправления с командного пункта автоматики и сигналов обратного контроля с приемного пункта автоматики устойчивое. Телефонная связь и радиооповещение работают нормально.
Во время настройки, проверки работоспособности и контрольных циклов каких-либо отклонений от нормы не наблюдалось.
В данном случае сказалась тщательность в подготовке техники к работе и отлаженность во взаимодействии рабочих групп. Сказался опыт первой работы.
На 25 февраля назначено проведение генеральной проверки автоматики ГПА с выдачей условного сигнала на подрыв трех зарядов в 13.00.
Анализ результатов ГПА показал четкую работу всех узлов автоматики подрыва, приборов физизмерений, аппаратуры радиоуправления, контрольно-записывающей аппаратуры, системы оповещения.
Государственная комиссия зафиксировала полную готовность к заключительной части эксперимента, о чем и было доложено в Москву.
26 февраля 1976 года получено указание: дальнейшие работы приостановить до особого указания.
Подобные указания случались и на других работах. О причинах нам не сообщалось никогда, но длительность их обычно не превышала 7 дней. Того мы ожидали и на сей раз. Но получилось совсем иначе, чем мы предполагали. В неведении и безделье пришлось прожить почти четыре недели. Здесь, в таежной глуши, мы убедились, что нет более тяжкого наказания для здорового человека, чем безделье.
Как скоротать время, тянувшееся, как в наказание, страшно медленно? Можно было бы заняться охотой, благо предусмотрительные товарищи прихватили с собой и ружья, и мелкокалиберные винтовки. Дичи в здешних глухих краях обитало много. По дороге от нашего городка до Головного всякий раз наблюдали огромное количество косачей, рассевшихся на березах вдоль дороги. У нас, в Подмосковье, такие стаи и воробьев редко встретишь. А здесь глухари собираются в огромные стаи. А зайцев здесь такое множество, что они повсюду проложили по тайге огромное количество троп, будто эти тропы вытоптаны людьми, а не зайцами. В одном месте поваленная ветром огромная осина была буквально за неделю очищена до бела, а вокруг осины снег был утоптан так, будто здесь состоялся людской хоровод.
Но охота режимными службами была строго запрещена. Оставалось одно, что не запрещено — рыбалка. Пробный подледный лов на рядом протекающей реке Березовке ничего хорошего не дал. Не известны нам были места зимовки рыб, а местный старожил С. Н. Добряков даже за вознаграждение спиртным наотрез отказался оказать нам содействие. Вспомнили тот злополучный ручей, где завалился на бок солдатский автомобиль, да где под снегом найдешь подходящее для рыбалки место? Наконец добрались до речушки Ларевки, на берегу которой на красивейшем холме располагалась брошенная теперь всеми деревушка с таким же названием. В этой деревушке одиноко проживал расконвоированный зек — некий дядя Ваня, бывший начальник паспортного стола подмосковного города Химки. Этот дядя Ваня и указал нам местечко на реке Ларевке, где можно удочками через лунку наловить мелочишки.
И правда, первый наш разведочный рыбацкий заход имел большой успех: вдвоем с Ю. П. Барковским за каких-то пару часов мы наловили килограммов десять окуней, и, по нашим понятиям, совсем не мелочь — некоторые экземпляры до 200 граммов.
Затем на это место ежедневно начались массовые выезды и каждый налавливал по ведру не только мелочи, но и отдельные экземпляры, превышающие полкилограмма. Частенько попадался на крючок и хариус. Но эта рыба страшно динамичная и не всякий раз ее удавалось вытянуть на лед. Чаще она обрывала крючок — сказывалось наше неумение ловить такую рыбу.
Слух о нашем увлечении подледным ловом прокатился по поселку Головное и его жители начали промышлять тем же, хотя до нас они вовсе не знали, что такое подледный лов.
И что удивительно: в течение двадцати дней вытаскивалось из Ларевки, на небольшом участке, огромное количество рыбы, а ее все не уменьшалось. Сколько же ее здесь развелось?