Баронесса Курдепова обиженно поджала губы и замолчала.
Тогда Ирина решила, что пора прорекламировать серебряные изделия.
— Лидия Артамоновна, как вам идёт этот браслет, чудо просто!
Помещица Краснова сначала не поняла, но потом быстро сообразила и включилась в «игру». Вытянула руку вперёд, — дамы смотрите, что наш Никольский умелец делает, говорят от прапрадеда достался ему рецепт чернения и возродил парень старые традиции.
Дамы начали по очереди охать и рассматривать браслет, Ирина заметила, как жадным блеском загорелись глаза графини Дольской, да и баронесса Курдепова от них не отставала.
— А ещё говорят, что он будет делать столовые приборы тоже серебряные и с чернением, правда дорого будет стоить, не каждый сможет себе позволить. — Ирина специально это добавила и с удовольствием увидела победную улыбку баронессы Курдеповой. Она как бы говорила:
— Конечно, не каждый, но уж я-то точно.
Дальше разговор пошёл о всякой ерунде, и Ирина снова ввернула, что фабрикант Голдеев будет выпускать спички, которые быстро загораются и будут вместо огнива, достала из сумочки латунную коробочку и показала дамам фокус.
Знание своё объяснила тем, что отец встречался с Голдеевым и они это обсуждали. Сама подумала, — пусть уже расходятся слухи, что помещик Лопатин снова занимается делами.
После обеда Ирина распрощалась, посчитав свою миссию выполненной.
Провожая её, Лидия Артамоновна сказала, — ты уж не серчай, что я тебя позже позвала, так надо было, чтобы они, почувствовав свою силу сразу открылись, и ты сразу смогла понять кто из них, кто.
А ведь и права помещица-казачка, — думала Ирина по дороге в поместье, прислушиваясь к дробному стуку копыт, от сопровождавших её казаков, я сразу и увидела истинные лица дам местного обЧества.
Вот уже неделя прошла с того дня как Ирина вернулась из столицы. В поместье работа кипела. Тимофей, которому в подмогу Емеля отрядил мужиков, вовсю осваивал старую сторожку, превращая её в мастерскую по производству тоноскопов.
Приезжал доктор Путеев, с собой привёз купца Федотова Ивана. Порекомендовал его в качестве торгового партнёра. Ирэн купец понравился. Молодой, шустрый, деловитый. Она с ним говорила «на одном языке» Договорились, что первую партию тоноскопов в тридцать штук сделают на следующей неделе. Купец собирался в столицу, а Путеев обещался отписать в столичные больницы и министру, который отвечал за больничные ведомства.
Ирина попросила не упоминать её имя, объяснив это тем, что в «привилегии» стоит имя отца, Лопатина Леонида Александровича.
Ирина согласовала с купцом цену и условия. Le Cylindre стоил пятьдесят империалов, Ирина решила продавать тоноскоп по двадцать, она понимала, что купец накрутит свой процент, поэтому решила не перегибать. Попросила купца решать вопросы, не касающиеся денег, с Тимофеем на прямую.
Ирину Тимофей радовал, он оказался очень толковым управленцем, а не только талантливым мастером. Соображал хорошо, и его даже взрослые мужики слушались. Емеля помогал племяннику, приезжая каждый день, и Ирина видела, что из парня будет толк. Сейчас, пока объем небольшой, он сам изготавливает тоноскопы, но, если спрос увеличится, то ему нужны будут помощники.
Дополнительную охрану всё-таки пришлось нанять, людей в поместье прибавилось, в связи с ремонтом и производством, да и деревни без присмотра нельзя оставлять. Надо было дать понять крестьянам, что их не только контролируют, но и защищают.
Несмотря на плотный график, Ирина всё-таки нашла время съездить в Кротовку. Как она и предполагала, все её опасения подтвердились. Выяснилось, что Кротовка считается богатой деревней, правда, хорошо в Кротовке жили не все. Самыми зажиточными в деревне оказался Порфирий, его сыновья и брат. Порфирий честно выполнял долг старосты и тщательно собирал со всех положенный оброк и барщину, но, вот беда, «забывал» передавать его помещику. Причём уже несколько лет. Ирина с помощью капитана Воева выяснила, что «помещик» каждый год увеличивал размер сборов. Даже в неурожайный год увеличил. Выяснилось, что несчастные крестьяне пытались «достучаться» до барина и даже писали челобитную и передали её через…старосту, а староста сказал, что «барин его слушать не стал».
Когда Ирина всё это узнала, то решение, что делать с вороватым старостой и его семьёй, далось ей просто. У Порфирия всё было записано, от кого и сколько получал. Вот на основании этих записей, Ирина и посчитала сколько староста с родственниками наворовали и приказала их «раскулачить». Самого Порфирия и его брата, как старших в этой «банде», Никодим отправил в Никольский под стражей, сказал Ирине, что их ждёт каторга.