Им молодой император доверял без оглядки. Шувалов ещё при старом императоре не раз доказал свою преданность. А с бароном Виленским и бароном Виллье, Александр Третий дружил с юности.
— Друзья мои, я вас позвал, чтобы продемонстрировать то, что изобрели в нашей стране, — торжественно произнёс император, и по очереди посмотрев на каждого добавил, — и это не образец, а первая фабричная партия, на уже которую ведутся переговоры на поставки. И те, кто ждал «спицы» от Ост-Гандийской компании, теперь будут покупать спички из Стоглавой от партнёрства Голдеев и Л.
Император достал несколько небольших из тонкого дерева коробочек, на которых было выжжен знак партнёрства, изображавший букву «М» у которой посередине была дополнительная перекладина, так, что получалось, что в знаке две буквы «М» и «Л», но, если присмотреться, то можно было найти ещё и букву «И».
Пока все рассматривали коробочки, император продемонстрировал, что из одной выдвигается другая, в которой лежат спички. Император показал, что надо сделать, чтобы поджечь и какое-то время все пробовали, радуясь словно дети.
— Я хочу наградить этого Голдеева и его партнёра, — сказал Александр Третий и почему-то посмотрел на Виленского, затем добавил, — спички сделаны на фабрике в Никольском уезде.
— Да? — встрепенулся вдруг барон Виллье и воскликнул — какой талантливый этот Никольский уезд.
Все вопросительно взглянули на главу медицинской канцелярии. И он поспешил прояснить:
— У меня там в уездной больнице доктор отличился, кто-то из местных изготовил ему Le Cylindre, который он называет тоноскоп и уверяет, что его тоноскоп гораздо лучше работает. Вот прислал мне образцы.
И барон Виллье достал тоноскоп и показал присутствующим. Рассказал, что уже заказана большая партия, цена в несколько раз ниже Le Cylindre.
Довольно улыбаясь, как будто это он сам, лично сделал этот прибор, и продолжил рассказывать:
— Уже очередь у нас образовалась из заказов, во всех уездах ждут. А ещё этот же доктор стал применять какие-то новые методики и у него смертность резко снизилась в больнице. Вот через неделю у нас сбор глав уездных больниц, ожидаем его с докладом.
После такого заявления даже на лице у Шувалова, по которому никто и никогда ничего не мог прочитать, промелькнуло удивление.
— Александр Иванович, — обратился император к главе тайной канцелярии, — узнай на кого оформлены «привилегии», — потом повернулся к Виленскому и добавил:
— А ты, Серж, съезди-ка в Никольское, проверь что там происходит.
И пока Виленский не успел придумать причину, почему он не может поехать, император прищурился и добавил:
— Кстати, партнёр у Голдеева твой бывший тесть, Лопатин Леонид Александрович.
Никольский уезд. Охотничья избушка в лесу.
Абруаз Фельд никогда ещё не был так зол. Эта сучка, баронесса, которую выгнал собственный муж, смогла вырваться от его людей, да ещё и натравила на него казаков, и его, его! Абруаза Фельда, отправили на каторгу.
Хорошо ещё, что охранники были продажные и с этапа ему удалось уйти. Но теперь, из-за этой твари, он вынужден скрываться в лесу словно дикий зверь.
Нет, он отомстит, заберёт у неё жизнь, а её поместье даст ему то, на что он будет жить безбедно до конца дней.