— Д-да, — Павел попытался встать
— Сидите, — барону не хотелось смущать парня и, к его радости, на помощь пришёл Лопатин:
— Ваше превосходительство, Павел находится под моей протекцией, вы позволите вмешаться в вашу беседу?
Получив утвердительный кивок, Лопатин продолжил:
— У нас в библиотеке, которую ещё собирал прадед моей супруги, есть много свитков, которые никогда, и никто не разбирал. И вот недавно моя дочь, — на этом моменте Леонид Александрович сделал акцент и посмотрел на барона, — стала разбирать эти бумаги и нашла рецепт чернёного серебра. А Павлу удалось воплотить это в металле.
Лопатин говорил ту правду, которую знал, Ирина использовала такую отговорку, чтобы объяснить происхождение этих знаний. И да, свитки действительно бы и Ирина даже пыталась их разобрать, но пока ничего интересного найдено там не было.
— Позволите, занести ларец, мы подготовили подарки для их императорских величеств, — продолжил вконец осмелевший Лопатин.
Барон не стал заглядывать в ларец, вместо этого спросил:
— А тоноскоп, вы тоже в свитках нашли?
Но и на это у Лопатина был ответ:
— Нет, что вы, просто Ирэн, моя дочь сильно болела и мы вызывали доктора. Доктор слушал её сам, ухом, и рассказал про Le Cylindre, вот тогда-то ей в голову и пришла эта идея.
Виленский с недоверием взглянул на Лопатина и покосившись на, практически сползшего под стол ювелира, спросил:
— Вы хотите сказать, что эта идея Ирэн?
— Да, — улыбнулся Лопатин, — это придумала моя дочь.
А Ирина в это время находилась в доме у фабриканта Голдеева. В ожидании отца и Михаила Григорьевича Ирина обсуждала с Марфой свои задумки по косметике. На послеобеденное время была назначена встреча с Софьей Штромбель, а потом Ирина собиралась переговорить с Голдеевым. Она понимала, что сама не сможет организовать производство и продажу мыла. Про кремы в больших масштабах пока не думала. Пока всё что она делала, расходилось по местным аристократическим домам. Запись была на месяц вперёд. И Ирину это вполне устраивало. Но мыло ей хотелось производить много. Ирине казалось, что это в целом изменит отношение к гигиене и тогда находиться на балах будет гораздо приятнее.
— Ах Ирэн, ты такая выдумщица, да ещё и такие интересные снадобья у тебя получаются, — не переставала восхищаться Марфа Матвеевна, которая вот уже около двух недель пользовалась кремом и не могла нарадоваться, что кожа стала лучше и свежее.
Ирина, не таясь и радуясь, что кремы «работают», отвечала:
— Я всегда мечтала делать что-нибудь этакое, а сейчас вот нашла старые свитки в нашей библиотеке, и обнаружила там записи, а Софья Штромбель, аптекарша помогла мне это сделать, всё-таки отец у неё был известный в столице аптекарь. Вы сегодня с ней можете познакомиться, я её сюда пригласила.
Марфа Матвеевна гордилась тем, что Ирэн с ней советуется и всегда рассказывала подругам, что она тоже причастна к созданию этих «шедевров». Ирина не возражала, наоборот это было ей «на руку», меньше сплетен и вопросов, откуда вдруг всё это взялось.
Хотя в Стоглавой не было никаких гонений на людей, занимающиеся химией или алхимией, местная церковь лояльно относилась к проявлениям науки. Главное здесь было, не навреди, а остальное как уж получится.