Обсудив нюансы византийской помощи в деле захвата Вечного города, мы договорились встретиться вечером во дворце, чтобы подписать договор о разграничении зон влияния между Царством Гардарики и Византийской империей.
Во время очередного антракта арену заполонили танцоры и акробаты. Мы присоединились к своей свите. Я довольно и обнадеживающе кивнул ближникам на невысказанный вопрос о результатах переговоров.
После перерыва начался финальный забег. Колесницы с грохотом неслись по песку, оставляя за собой след пыли, висевший в золотом свете. Это было достойное завершение зрелищ.
Тепло попрощавшись с Феодорой и императорами, мы направились в свою резиденцию. За импровизированным праздничным обедом, я рассказал краткую выжимку моих переговоров.
По залу разнесся низкий гул удовлетворения, больше похожий на довольное мурлыканье сытого медведя, чем на шумное празднование, которого можно было ожидать. Я лениво крутил тяжелый кубок с морсом.
— Итак, старый волк, — обратился я к Радомыслу, — мой его голос был пронизан весельем, — ты мог представить себе, что мы увидим тот день, когда эти одетые в пурпур павлины признают половину всего севера нашими законными владениями?
Радомысл усмехнулся вопросу и похвалил меня за умение отстаивать точку зрения царства, пожурив за то, что я справился с этими интриганами-императорами без него.
— Даже самый тщательно составленный договор может дать сбои, — заметил Метик, — нужно будет следить за нашими соседями.
— Да. Доверие — редкий товар в мире политики, — согласился с ним Радомысл, — Однако это соглашение служит интересам наших стран. С другой стороны, хотя странно, что императоры перестали бросать алчный взгляд на Болгарское ханство. Этот договор может быть передышкой.
— Игра еще далека от завершения. — моя улыбка померкла, сменившись задумчивым выражением лица, — но сегодня нам хватит и передышки. А потом — мы в нормальном темпе переварим уже завоеванное, нарастим мышцы, силу. И тогда византийцам придется соблюдать еще не подписанный пакт.
Дядя кивнул, соглашаясь. По мере того, как лился мед, в воздухе потрескивало чувство предвкушения. Договор с Византией был лишь одной главой в продолжающейся борьбе за уничтожение Триумвирата и господство моего царства.
В зале царила столь глубокая тишина, что казалось, будто она отражалась эхом от мозаичных стен. Вечерние лучи солнца, проникавшие сквозь витражи, освещали лица немногочисленной свиты императора и моих ближников. В центре комнаты на столе лежал свиток, поверхности которого хранила вес свежевысохших чернил.
Император Михаил II Травл, с лицом, хранящим усталость от бесчисленных придворных интриг, опытной рукой обмакнул перо в чернильницу. Его соправитель, император Феофил, второй глава из Аморейской династии, уверенно поставил свой автограф на нашем соглашении.
Находившийся перед нами договор очерчивал сферы влияния, гарантируя, что амбиции Византии и Гардарики больше не столкнутся в кровавом конфликте.
Феофил протянул перо мне — жест, наполненный одновременно формальностью и тонким скрытым уважением. Легким движением я поставил свою подпись на пергаменте.
Мои пальцы ловко написали мое полное титулование на гардарских рунах, каждый штрих был смелой декларацией царского суверенитета. Когда я закончил, воцарилась тишина.
Она нарушилась, когда два правителя шагнули ко мне. Я сжал поочередно их руки в крепком рукопожатии. Это был жест, выходящий за рамки простого протокола.
В этот момент, среди богатства византийского двора, история развернулась вокруг своей оси. Договор, свидетельствующий о воле двух государств, обещал не просто исключение каких-либо боевых действий, но и путь к сотрудничеству и сосуществованию. И хотя будущее оставалось ненаписанным, подписание пакта ознаменовало начало новой главы в отношениях между нашими государствами.
Улыбнувшись друг другу, императоры и я поняли, что начинается новая глава в долгой и сложной истории наших стран. Меня не покидало чувство осторожного оптимизма. Это соглашение было хрупким мостом, перекинутым через пропасть взаимоисключающих интересов.
После подписания мы праздновали это событие. Византийцы — мастера по организации празднеств и зрелищ. Мы расслабились и впервые за время пребывания в Царьграде, я позволил себе не думать о политике. Я с ленцой наблюдал за Эдом, оживленно общающимся с Иоанном Грамматиком. Эса принимала ухаживания Гора, который украдкой поглядывал на Феодору. Радомысл переговаривался с Михаилом и Феофилом, обсуждая детали найма флота и организации снабжения. Ага безмолвным истуканом стоял на небольшом отдалении за моей спиной и успевал перехватывать сочные куски мяса, набивая свою бездонную утробу.