— Это одно и то же, — ответила Люсия. И допила остававшееся в ее бокале вино.
— Ну, по крайней мере, выпей еще, — он протянул руку к бутылке.
— А кофе у тебя нет?
Филип поднес к губам сигарету, однако спохватился и, взглянув на не зажженный кончик, поморщился.
— Кто же пьет кофе в такую погоду? А ну-ка.
Он вынул бутылку из ведерка со льдом, подержал немного, дав нескольким каплям упасть с нее, и протянул бутылку через стол.
Люсия накрыла свой бокал ладонью.
— Нет, правда. Хватит. Еще и двенадцати нет.
— А ты вставай пораньше. По времени Филипа дело уже к вечеру идет.
— Мне пора. Извини. И за то, что свалилась на тебя, как с неба, и за то, что вот так убегаю.
— Люсия, дорогая. Какая ты стала скучная. Не куришь, до полудня не пьешь. Разве так можно? Тебя этому в полиции обучили?
Люсия встала:
— У тебя прелестный дом. И садик прелестный.
— Люсия, — Филип сунул сигарету в губы, пошарил по карманам в поисках спичек. Нашел. И, виновато пожав плечами, чиркнул одной, наполнил дымом легкие. — Присядь на минуту, Люсия.
Выдыхая дым, он склонил голову на бок, однако стоявший за его спиной вентилятор погнал дым на Люсию — так, точно она сама потянула его к себе. Люсия села, вдохнула дым.
— Ты спрашивала о моем мнении. Профессиональном мнении.
Она кивнула:
— И ты мне его сообщил.
— Верно, однако позволь мне произнести заключительное слово. Дела не существует, Люсия. Королевская прокурорская служба его не примет. Твой главный инспектор тоже. И твои усилия пропадут зазря, ты только дурочкой себя выставишь всем на показ. Каковой ты и являешься, — прибавил он, разгоняя ладонью дым, — однако это тайна, известная пока только мне и тебе.
— То есть, ты советуешь мне помалкивать.