Тревис взглянул в зеркало заднего вида, в его глазах читалась тревога за жену. Морщины обрамляли его рот. Его волосы и борода стали почти белыми, не седыми, а белоснежными, контрастируя с его смуглой кожей.
— Все в порядке, Эвелин.
— Не все в порядке. В том-то и дело. Я хотела помочь этим людям. Я бы дала им воды, аспирин, что-нибудь, но не могла поверить, что они не причинят нам вреда. Поэтому мне пришлось направить на них пистолет, хотя я ненавидела это.
— Ты поступила правильно, — одобрил Лиам.
Она покачала головой, в ее глазах вспыхнул гнев.
— Мне так не казалось.
Тихое попискивание привлекло внимание Лиама. ЭлДжей скрючился на своем сиденье, не сводя глаз с Лиама, его худые руки тянулись к прикладу M4.
— Это не жевательная игрушка, — сказала Эвелин.
ЭлДжей зашелся влажным кашлем, от которого по позвоночнику Лиама пробежала дрожь ужаса.
Несмотря на свою худобу и болезни, которые сковывали его крошечное тело, он все-таки был чудесным ребенком. У него была медово-коричневая кожа Джессы и удивительные серо-голубые глаза Линкольна. Такие же, как у самого Лиама.
В Фолл-Крике они смогут обеспечить питанием и медицинской помощью, в которой он нуждался. ЭлДжей поправится. Лиам позаботится об этом.
— Мы поможем кому-нибудь другому, когда это будет не так рискованно для всех нас, — пообещал Тревис.
Эвелин смахнула с подбородка ЭлДжея капельки слюны и ласково погладила его по кудрявой голове.
— Я знаю.
Лиам посмотрел на Тревиса за рулем, потом на Эвелин. Они были хорошими людьми. Он спас их, но они оба справились, когда он отключился. Они держали себя в руках и не паниковали.
Он не привык чувствовать себя обязанным перед кем-то или рассчитывать на кого-то, кроме себя. В детстве он научился не зависеть от взрослых.
Только Линкольн оставался рядом с ним. Лиам закрыл глаза от внезапно нахлынувшей печали. Линкольна больше нет.
— Спасибо. За вождение. За то, что остановили кровотечение.
— Это все Эвелин. — Тревис скромно пожал плечами. — Честно говоря, я чуть не наложил в штаны.
— Он просто ждал своего часа, чтобы блеснуть, — с видимой гордостью произнесла Эвелин. — Он всегда любил машины.