— Классические. Я люблю классику, например, Кадиллак Эльдорадо 1959 года или Ягуар1961 года, возможно, Астон Мартин DB5 1964 года. И я говорю о неспешных летних поездках, а не о смертельной гонке в темное время суток, когда за тобой гонятся бронированные машины с пушками больше, чем меня.
Эвелин улыбнулась ему.
— Мы выбрались, это главное. Благодаря тебе, Лиам.
Смутившись, Лиам сделал вид, что изучает пейзаж за окном.
Он принюхался. Пахло чем-то паленым. Впереди и на западе дым поднимался в небо над скоплением далеких зданий.
— Похоже, весь город горит.
— Мы проехали еще несколько таких, — поделилась Эвелин. — Это ужасно.
Через несколько минут Лиам увидел кое-что впереди. Он напрягся.
— Блокпост.
В нескольких сотнях ярдов от дороги бетонные барьеры и катушки с проволокой сужали дорогу до одной полосы. Несколько «Хамви», припаркованных под углом 45 градусов, и полдюжины солдат Национальной гвардии, одетых в комбинезоны, стояли на блокпосте прямо перед сине-красным знаком с надписью: «Добро пожаловать в Индиану: Перекресток Америки».
Солдаты заметили их и замерли в ожидании, направив винтовки в их сторону. Лиам отметил женщину-солдата, присевшую на колени возле левого «Хамви», вооруженную карабином с оптическим прицелом. Еще одна притаилась за правым бронетранспортером с M4.
Тревис затаил дыхание, замедляя ход грузовика.
— Что мне делать?
Лиам почувствовал прилив адреналина. В наши дни форма не отличала хороших парней от плохих.
— Просто подъезжай медленно и аккуратно.
Тревис вцепился в руль, нервно барабаня пальцами.
— Что мы им скажем?
Лиам взглянул на племянника. Теперь он в безопасности. В безопасности, чтобы вырасти свободным, а не в клетке.
Все, кто оказался в ловушке в центре для беженцев № 109, заслуживали того же.
Лиам всего лишь один человек. Он не мог спасти всех. Если бы осталось хоть одно действующее правительство, возможно, они бы сумели.