Полуночная Лили

— Я не сделаю этого с ним, Най.

— Чего? Не взвалишь на него такое бремя, как ты?

Я издаю слабый смешок, лишенный юмора.

— В целом, да. — Я сделала паузу. — Он так хорошо выглядит, Ньяла. — Я не смогла сдержать легкой улыбки, которая тронула мои губы. — Он выглядит здоровым и… счастливым.

— А ты нет? Здоровье, я имею в виду?

Я покачала головой.

— Нет. И я, вероятно, никогда такой не буду, по крайней мере, полностью. Ты знаешь мое прошлое, Най. Что я могу предложить ему, кроме обещания беспорядочной жизни? И того, что заставлю задаваться вопросом, не собираюсь ли я просто… перейти к одному из моих эпизодов в любой момент?

Она приподняла бровь, но не отрывала глаз от своей работы.

— Эпизоды? Это так специалисты называют их в наши дни?

Нет, так их называла моя бабушка, и я переняла этот термин.

— Ты поняла, что я имею в виду. Най. После всего, через что Райан прошел, заслуживает ли он того, чтобы иметь дело с этим? Иметь дело со мной? Заслуживает ли он такой участи? — я прикусила губу, обдумывая вопрос, когда меня охватило отчаяние.

Ньяла пожала плечами.

— Заслуживает? Разве кто-то из нас заслуживает того, что получает в этой жизни? Разве это так работает? — она пожала плечами, ответив на свой собственный вопрос. — Иногда, я полагаю. Но, по большей части, нет.

Я вздохнула.

— Я просто… почему я такая? Я хочу быть свободной от всего этого. Боже, я просто хочу отбросить все это.

Ньяла смотрела на меня с сочувствием.

— Ты не можешь. Некоторые вещи нужно носить с собой. Это не наше дело — знать «почему». Послушай, детка, жизнь — это череда вещей, которые мы выбираем, и вещей, которые мы носим с собой. — Она встала, взяла тряпку со стола перед собой и вытерла руки, прежде чем сесть рядом со мной на диван. — То, что мы выбираем, что ж, это наше. Но у нас нет права голоса по поводу вещей, которые мы носим с собой. Некоторые из них тяжелее других, с некоторыми мы в конце концов можем расстаться, а некоторые мы должны сохранить. У нас нет выбора в том бремени, которое нам поручено нести, но у нас есть выбор в том, как мы его несем. Мы можем повесить их на спину и идти по миру, сгорбившись под их тяжестью, как человек, который должен провести свои дни на колокольне. Или мы можем стоять прямо, как одна из тех африканских королев, несущих на голове плетеную корзину. — Она выпрямила спину и высоко подняла голову, демонстрируя свои слова, а затем мягко улыбнулась. — Нет, детка, мы не можем выбирать, что мы носим, но можем выбирать изящество, с которым мы это делаем.

Я тихонько всхлипнула, и по моей щеке скатилась слеза. Я улыбнулась и провела по ней пальцем.

— Итак, ты Квазимодо или королева? — спросила она.

Я тихо рассмеялась, вытерев очередную слезу.