Полуночная Лили

— Я хочу быть королевой.

Ньяла одарила меня ослепительной улыбкой.

— Хорошо. Встань прямо. Сделай ставку на свои права, дорогая моя. Райану — или любому другому мужчине, если уж на то пошло, — повезло бы заполучить тебя: храбрую, красивую девушку. — Она встала и вернулась к своей скульптуре.

— Даже если я королева, меня все равно трудно любить, — настаивала я.

— Я не нахожу, что тебя трудно любить. На самом деле я нахожу это довольно простым.

Я улыбнулась.

— Это потому, что ты просто… принимаешь меня.

— Может быть, он тоже хочет принять тебя.

— Я не должна позволять ему это.

Но я хочу позволить ему. Я так много хочу ему позволить.

— Возможно, это не твой выбор. И, малышка, те, кто видит, что мы несем, и все равно хотят нас — это те, за кого нужно держаться.

— Как это может когда-нибудь закончиться хорошо, Най? — спросила я.

— О, Лили. «Долго и счастливо» — не означает «жизнь в совершенстве». Я не думаю, что кто-то верит, что «Долго и счастливо» означает, что не будет несчастливых дней, даже несчастливых лет. Это значит любить вечно, несмотря на все многочисленные причины, по которым легче этого не делать.

Я снова громко вздохнула, подумав, что Райан не понимал, с чем он может столкнуться, что навсегда может означать для нас двоих.

— О, эта тоска, — сказала Ньяла и рассмеялась. — Я должна написать об этом в одном из своих романов.

Я бросила на нее притворно строгий взгляд, а затем улыбнулась.

— Я должна написать свой собственный роман. У меня, очевидно, есть для этого воображение.

Ньяла кивнула.

— У тебя сердце художника. Вот почему так много из нас теряют рассудок.

Я рассмеялась.