Чувствовала ли я, что теперь моя жизнь реальна? Может быть. По крайней мере, в большей степени, чем это было раньше. Здесь я могла наблюдать за людьми, общаться с другими, гулять по траве… даже выходить на улицу теперь, когда мне дали больше свободы.
— Ты снова ходила к нему, не так ли?
Я отвернулась от окна, чтобы взглянуть на бабушку, когда она вошла в комнату. Я скрестила руки на груди.
— Он меня не видел, — пробормотала я.
Моя бабушка вздохнула.
— Лили, дорогая. Сейчас у него все хорошо. Пришло время отпустить его. На самом деле, нам нужно поговорить о возвращении в Колорадо. Срок моей аренды дома в Марине истекает в следующем месяце.
Я отвернулась от окна и быстро подошла к маленькому диванчику, на который она только что села. Взяла ее руки в свои. Проигнорировав комментарий по поводу аренды, я сказала:
— В том-то и дело, бабушка, у него все так хорошо. Он вернулся к работе. Кажется, он… снова стал самим собой.
Моя бабушка издала короткий смешок.
— Самим собой? Лили, ты даже не знаешь, кто он. Не представляешь. И он тоже понятия не имеет, кто ты такая.
Я покачала головой, отрицая ее слова.
— Это неправда. Я его знаю. И знаю, кто он здесь. — Я убрала одну руку и постучала ею по своей груди.
Он в моем сердце.
По какой-то причине видение рук, которые были вырезаны в скале в Колорадо, пронеслось у меня в голове.
Я почувствовала его. Я знала его.
Моя бабушка покачала головой.
— Мы уже говорили об этом. И договорились временно переехать сюда на время твоего лечения. Но ты обещала, что позволишь мне быть той, кто проверит его. И что мы отправимся домой, как только твое лечение будет завершено.
— Я не нарушила это обещание, — сказала я, высвободив вторую руку и откинувшись на спинку дивана.
Моя бабушка сочувственно посмотрела на меня.
— Я понимаю, милая. И точно знаю, что ты чувствуешь. Знаю, как это больно. И именно по этой причине я не позволю тебе снова связываться с Райаном Эллисом. Не позволю тебе причинить боль ему или себе. Это несправедливо по отношению к нему. Если ты любишь его, то позволишь ему уйти. — Она провела рукой по своим коротким, уложенным волосам. Мне хотелось плакать, потому что в глубине души я знала, что она была права.