100 великих загадочных смертей

Фёдор Фёдорович Раскольников

Советский военно-морской деятель и дипломат Фёдор Фёдорович Раскольников (Ильин) (1892–1939) был членом партии большевиков с 1910 года. С началом Первой мировой войны он стал слушателем отдельных гардемаринских классов, которые окончил в феврале 1917 года. После Февральской революции Раскольников стал заместителем председателя Кронштадтского совета. После июльского выступления большевиков он был арестован и освобожден только в октябре 1917 года. Раскольников был избран в Учредительное собрание, на заседании которого в ночь на 6 января 1918 года огласил декларацию об уходе большевистской фракции. 23 августа 1918 года был назначен командующим Волжской военной флотилией. Участвовал во взятии Казани 10 сентября 1918 года. В 1920–1921 годах Раскольников командовал Балтийским флотом и покинул этот пост за месяц до Кронштадтского восстания. За Гражданскую войну Фёдор Фёдорович был награжден двумя орденами Красного Знамени.

Ф.Ф. Раскольников

В 1921–1923 годах Раскольников был полпредом в Афганистане, в 1930–1934 годах – полпредом в Эстонии и Дании, а в 1934–1938 годах – полпредом в Болгарии. В апреле 1938 года по вызову из Наркомата иностранных дел СССР с женой и ребёнком он выехал поездом из Софии. Во время пересадки в Берлине, приобретя на вокзале газету, Раскольников узнал о своём смещении с должности полпреда и отказался от возвращения в СССР. Проживал в Париже, откуда писал письма Сталину и М.М. Литвинову, прося оставить ему советское гражданство и объясняя «временную задержку» за границей различными формальными причинами.

26 июля 1938 года Раскольников опубликовал в парижской русской эмигрантской газете «Последние новости» протестное письмо «Как меня сделали “врагом народа”». Он утверждал: «Я не дезертировал с поста, а выехал совершенно открыто не только с официального разрешения, но по прямому вызову начальства… Через четыре дня, 5 апреля 1938 года, когда я еще не успел доехать до советской границы, в Москве потеряли терпение и во время моего пребывания в пути скандально уволили меня с поста Полномочного Представителя СССР в Болгарии, о чем я, к своему удивлению, узнал из иностранных газет… Я – человек политически грамотный и понимаю, что это значит, когда кого-либо снимают в пожарном порядке и сообщают об этом по радио на весь мир. После этого мне стало ясно, что по переезде границы я буду немедленно арестован…

Над порталом собора Парижской Богоматери, среди других скульптурных изображений, возвышается статуя святого Дениса, который смиренно несет в руках собственную голову. Но я предпочитаю жить на хлебе и воде на свободе, чем безвинно томиться и погибнуть в тюрьме, не имея возможности оправдаться в возводимых чудовищных обвинениях…

По вызову посла СССР во Франции Я.З. Сурица 12 октября 1938 года я явился в Полномочное Представительство СССР на Рю де Гренель… Мне еще не инкриминировалось ни “дезертирство”, ни “переход в лагерь врагов народа”, а только “самовольное пребывание за границей”, хотя уже одно это по советским законам карается смертью.

В письме Сталину от 18 октября 1938 года я заявил, что не признаю себя виновным в этом, единственном тогда обвинении. Я фактами доказал ему, что мое временное пребывание за границей является не самовольным, а вынужденным. “Я никогда не отказывался и не отказываюсь вернуться в СССР”, – писал я Сталину…

Сейчас я узнал из газет о состоявшейся 17 июля комедии заочного суда».

17 июля 1939 года Верховный Суд СССР объявил Ф.Ф. Раскольникова вне закона за то, что тот «дезертировал со своего поста, перешел в лагерь врагов народа и отказался вернуться в СССР». 17 августа 1939 года Раскольников завершил работу над «Открытым письмом Сталину», где, в частности, говорилось: «А где герои Октябрьской революции? Где Бубнов? Где Крыленко? Где Антонов-Овсеенко? Где Дыбенко? Вы арестовали их, Сталин. Где старая гвардия? Её нет в живых. Вы расстреляли её, Сталин. Вы растлили и загадили души Ваших соратников. Вы заставили идущих за Вами с мукой и отвращением шагать по лужам крови вчерашних товарищей и друзей. В лживой истории партии, написанной под Вашим руководством. Вы обокрали мертвых, убитых и опозоренных Вами людей и присвоили себе их подвиги и заслуги. Вы уничтожили партию Ленина, а на её костях построили новую “партию Ленина – Сталина”, которая служит удачным прикрытием Вашего единовластия. Вы создали её не на базе общей программы и тактики, как строится всякая партия, а на безыдейной основе личной любви и преданности Вам. Знание программы новой партии объявлено необязательным для её членов, но зато обязательна любовь к Сталину, ежедневно подогреваемая печатью оно было». Письмо было опубликовано уже после смерти Раскольникова, 1 октября 1939 года, в эмигрантском издании «Новая Россия».

В феврале 1939-го внезапно умер от энцефалита 2-летний сын Федя. В августе 1939 года Раскольников заболел. Держалась температура, беспокоили головокружения. 24 августа он прибыл в Грасс совсем разбитым. Начался бред от высокой температуры. 25 августа Раскольникова перевезли в Ниццу, поместили в клинику Святого Луки. Жена Муза находилась при нем неотлучно. В газете «Последние новости» она опровергла слухи, что её муж сошел с ума и пытался покончить с собой: «Мой муж Ф.Ф. Раскольников серьезно болен воспалением легких, и бред, вызванный высокой температурой, никак не может быть назван сумасшествием. Никакого покушения на самоубийство не было».

По версии Нины Берберовой, изложенной в её книге «Железная женщина», Раскольников покончил с собой, находясь в клинике в Ницце, где он лечился по поводу тяжелой депрессии. 12 сентября он будто бы выбросился с пятого этажа. Однако эту версию опровергали жена Раскольникова, М.В. Раскольникова-Канивез, и персонал больницы. Столь же нелепа распространенная в эмиграции версия о двух агентах НКВД, будто бы выбросивших Раскольникова из окна. С учетом наличия в госпитале многочисленного персонала и жены осуществить такое покушение было нереально. А вот допустить, что последняя болезнь Раскольникова, оказавшаяся смертельной, была инициирована с помощью бактериологического оружия, в принципе можно. В отдел оперативной техники НКВД наряду с токсикологической лаборатории во главе с профессором Григорием Моисеевичем Майроновским тогда уже входила бактериологическая лаборатория во главе с будущим академиком ВАСХНИЛ Сергеем Николаевичем Муромцевым. Там вполне могли разработать бактерии, вызывающие пневмонию. Однако документальных подтверждений этой версии пока нет, и они вряд ли когда-нибудь появятся, поскольку такого рода операции НКВД, как правило, не документировались. С другой стороны, клиническая картина пневмонии у Раскольникова была вполне ясной и подозрений не вызывала. Без антибиотиков, которые появились только в 1940-х годах, воспаление легких в большинстве случаев заканчивалось летальным исходом.

Станислав Никодимович Булак-Балахович

Генерал российской белой армии и Войска Польского Станислав Никодимович Булак-Балахович (1883–1940) в годы Гражданской войны прославился как атаман – батька Булак-Балахович. Он родился 10 февраля 1883 года в Мейштах близ местечка Видзы под Браславом (тогда Новоалександровского уезда Ковенской губернии). Он был католиком и происходил из обедневшей польской шляхетской семьи, утратившей шляхетство и переписанной в крестьяне. В ноябре 1914 года Балахович был мобилизован. Он командовал эскадроном в отряде особой важности при Главкоме Северного фронта (впоследствии – отряд особой важности имени атамана Пунина), в 1917 году стал штаб-ротмистром. В феврале 1918 года после расформирования отряда Станислав и его младший брат Юзеф вступили в Красную армию. Здесь Станислав переформировал остатки отряда Пунина в Лужский партизанский (1-й конный) полк, с частью которого перешел к белым в ноябре 1918 года и влился в ряды Отдельного Псковского добровольческого корпуса. В июне 1919 года он был произведён в генерал-майоры Северо-Западной армии генерала Юденича. После отступления армии в Эстонию, в ночь на 29 января 1920 года, Булак-Балахович в сопровождении нескольких своих партизан и эстонских полицейских арестовал Юденича прямо в его номере гостиницы «Коммерц» в Таллине. Атаман требовал у бывшего командующего денег на нужды брошенной Юденичем армии, угрожая в противном случае выслать его в Советскую Россию, но после вмешательства французской и английской военных миссий Юденич был освобожден.

Станислав Булак-Балахович

В конце июня 1920 года дивизия Булак-Балаховича вступила в бои с большевиками в Белоруссии совместно с польскими войсками. После того как Польша заключила перемирие с Советской Россией, Балахович вместе с Борисом Савинковым сформировали Народную добровольческую армию и попытались поднять антисоветское восстание в Восточной Белоруссии, но к 18 ноября 1920 года потерпели поражение от Красной армии и ушли в Польшу.

Юзеф Пилсудский произвел Балаховича в бригадные генералы польской армии. Он получил лесную концессию в Беловежской Пуще, где работниками стали бывшие члены его отряда.

Агенты ОГПУ организовали на Булак-Балаховича несколько покушений, но все они закончились неудачно, хотя 11 июня 1923 года им удалось застрелить младшего брата Булак-Балаховича – Юзефа.

В 1926 году Балахович поддержал Майский переворот Юзефа Пилсудского. В своих публикациях он предупреждал о смертельной опасности для Польши нападения со стороны Германии. После нападения Гитлера на Польшу Балахович пытался организовать партизанский отряд для борьбы с немцами. В качестве командира Отдельной специальной группы в 300 человек из своих бывших бойцов Станислав участвовал в обороне Варшавы на южном участке. Ему удалось избежать плена, и после полной оккупации Польши немецкими и советскими войсками Балахович создал подпольную «Военную конфедерацию».

Поздно вечером 10 мая 1940 года Булак-Балахович был убит в Варшаве, возле дома на Саской улице, 103, на углу с Парижской улицей, где проживал (там сегодня поставлена мемориальная доска). По одной версии, убийство было совершено немецким патрулём, по другой – агентами гестапо, по третьей – агентами НКВД. Но советским агентам сложно было действовать в оккупированной немцами Варшаве, да и угрозы для СССР Балахович тогда не представлял. Версии с патрулем или с агентами гестапо кажутся более правдоподобными. Хотя последним, конечно, было бы интереснее захватить Балаховича живым, чтобы узнать его связи. Не исключено, что Балахович оказал сопротивление при аресте (или при задержании патрулем) и был убит. Впрочем, нельзя исключить, что Балахович не был убит, а умер своей смертью в 1940 году или позднее. До сих пор не известна ни могила Балаховича, ни место его убийства, ни обстоятельства убийства. Официальная запись в журнале варшавского морга гласила, что его тело было доставлено 10 мая 1940 года с 18-го КПП, что как будто подтверждает версию об инциденте с патрулем, и выдано для захоронения 15 мая. Однако родные Балаховича, которым и должно было быть выдано тело, ничего не знали о похоронах. По одной из версий, 10 мая в доме Булак-Балаховича собрались молодые люди из его организации. Неожиданно они услышали, как под окнами остановилась полицейская машина. Было принято решение немедленно уйти. Генерал вышел из дома в сопровождении нескольких человек. Увидев патрульных, вся группа подошла к ним. Булак-Балахович внезапно взмахнул палкой, на которую опирался, убил офицера патруля на месте и сам был застрелен, тогда как остальные успели скрыться. Но эта версия, исходящая от бывших членов организации Балаховича, больше похожа на красивую легенду. Зачем было молодым людям убегать от полиции, если у них не было ничего компрометирующего с собой? А единственное, что могло бы их сильно скомпрометировать, – это оружие. Но если у балаховцев действительно было оружие, почему они не попытались уничтожить патруль и вступиться за своего генерала? Вопросов, связанных со смертью Булак-Балаховича, сегодня больше, чем ответов.