– Какой генерал?
– Кто его знает? Генерал. Нормальный. Общевойсковой.
Леша лежал ничком у обочины. Щупленький. Черные пятна крови, припорошенные пылью, расползлись вокруг дырочек на спине гимнастерки. Лилово-красный репей прицепился к рукаву. Ноги в сапогах с широкими голенищами свалились в кювет.
Я держался за буксирный крюк. Как же это?.. Столько атак и оставался в живых. И письмо от мамы. И аттестат ей послал. И в училище на соседних койках. А как воевал!
Ребята стояли молча. Плакал башнер, привалившись к броне. Я смотрел на них, почти ничего не видя.
– Эх вы! Генерал! Сволочи они! Фашисты! – Я рванулся к танку. Как молнией хлестнуло мой экипаж. Миг – и все на местах, быстрее меня. Я даже не скомандовал.
Взвыл стартер. Тридцатьчетверка, как сумасшедшая, понеслась по дороге. ‹…›
“Виллис” проскочил перед нашим носом. Я даже смог разглядеть этих гадов. Где-то мне уже встречалась лоснящаяся красная морда генерала. А эти – старшие лейтенанты! Что, испугались, сволочи? Страшно? Ишь, как орденами увешаны. В бою небось не доживешь до такого иконостаса. Пригрелись под генеральской жопой, трусы проклятые! Страшно небось, когда гонится за вами танк? Даже свой. В экипаже вас научили бы прятать страх на самое дно вашей подлой душонки! ‹…›
– Заряжай!
– Есть, осколочный без колпачка! ‹…›
Спокойно. Все вопросы потом. Чуть-чуть выше кузова. В промежуток между старшими лейтенантами. Я довернул подъемный механизм. Вот так. Пальцы мягко охватили рукоятку. Спокойно. Раз. Два. Огонь!
Откат. Звякнула гильза. Рукоятка спуска больно впилась в ладонь.
Вдребезги!
А я все еще не мог оторваться от прицела. Казалось, то, что осталось от “виллиса”, всего лишь в нескольких метрах от нас.
Тусклое пламя. Черный дым. Груда обломков. Куски окровавленной человечины. Сизый лес, как немецкий китель.
Пусто. Тихо. Только в радиаторах клокочет кипящая вода».
А вот тот же слух в дневниковой записи фотокорреспондента газеты «Красноармейская правда» Михаила Савина: «Февральским утром генерал Черняховский вместе со своими адъютантами в сопровождении охраны выехал на легковой автомашине в Ковно (Каунас). Весь фронт знал, что у Черняховского шикарный немецкий “опель-адмирал”, которым командующий очень дорожил. Генерал на трофейном лимузине направлялся в расположение армейского госпиталя, где работала его “боевая подруга” – военврач медицинской службы. В Ковно славно отдохнули: было много выпивки, музыки, танцев. Утром черный “опель” уже мчал генерала со свитой на запад, в расположение штаба фронта. В дороге случилась неприятность: шофер автомашины “зацепил” идущий в направлении фронта танк Т-34. Конечно, “опель” было жалко: помяли весь передок. Рассвирепевший генерал вылез из легковушки и потребовал командира боевой машины. “Командир первой танковой разведроты старший лейтенант Савельев”, – представился танкист. Очевидцы утверждают, что пьяный еще с ночи Черняховский вытащил из кобуры пистолет и тут же на месте застрелил лейтенанта. Затем генерал сел обратно в помятый лимузин и, обгоняя танковую колонну, поехал дальше. Спустя несколько мгновений Черняховский был смертельно ранен осколком снаряда, который разорвался рядом с удалявшимся “опель-адмиралом”. По автомашине командующего 3-м Белорусским фронтом с расстояния около 400 метров стрелял осиротевший экипаж злополучного танка…»
Подчеркнем, однако, что соответствующая дневниковая запись была сделана только в апреле 1945 года, два месяца спустя после гибели Черняховского. И отражала она всего лишь распространившиеся на фронте слухи, поскольку Савин не был очевидцем гибели командующего 3-м Белорусским фронтом. Данные слухи показывают отношение к Черняховскому значительной части подчиненных, считавших его жестоким генералом, не жалевшим людей.
Есть и другие варианты этого рассказа, в которых Черняховский непосредственно отдает приказ расстрелять провинившегося танкиста. Разумеется, проверить достоверность «народной» версии гибели полководца как в деталях (различаются марка автомашины, на которой ехал генерал, и её состояние после разрыва рокового снаряда), так и в целом нет никакой возможности. Но точно так же нет возможности проверить официальную версию о немецком снаряде как причине гибели Черняховского, озвученной еще в его некрологе.
Подписавшие донесение о гибели Черняховского член Военного совета генерал-лейтенант Василий Макаров, будущий заместитель министра госбезопасности, уполномоченный НКВД по 3-му Белорусскому фронту комиссар госбезопасности 2-го ранга Виктор Абакумов, начальник военной контрразведки СМЕРШ, и генерал-лейтенант Павел Зеленин, начальник СМЕРШ 3-го Белорусского фронта, предпочли бы повторить версию о немецком снаряде даже в том случае, если твердо знали, что в действительности командующего фронтом расстреляли возмущенные танкисты. Версия о своих танкистах, убивших своего командующего фронтом, была куда опаснее для карьеры. И как именно погиб Черняховский, мы, боюсь, достоверно не узнаем никогда.