Алеша ранен. Поручик Р. убит. Еще несколько человек ранены в нашем отряде; остальные, слава богу, целы. Вообще же потери в этом бою насчитывают около четырехсот человек.
Из штаба приходит приказание бросить все вещи».
Шульгин также описал, как румыны ограбили русских офицеров и беженцев перед тем, как отправить их обратно за Днестр, так и не пропустив в Бессарабию: «Когда наступил вечер, румыны развернули свою настоящую природу. Они приступили к нам с требованием отдать или менять то, что у нас было, т. е. попросту стали грабить. Сопротивляться было бесполезно. Один толстый полковник пробовал устроить скандал, вырвался, но его схватили, побили и отняли все, что хотели. Брали все, что можно. У одних взяли сапоги, дав лапти, у других взяли штаны, у третьих френчи, не говоря о всевозможных мелочах, как-то: часы, портсигары, кошельки, деньги, кроме «колокольчиков». Разумеется, поснимали кольца с рук. Словом, произошел форменный грабеж». Шульгину еще повезло – с него сняли только обручальные кольца, а одно кольцо, самое для не го дорогое, ему даже оставили.
Этот эпизод шульгинских мемуаров спародировали в финале «Золотого теленка» Ильф и Петров, когда Бендера, выдающего себя за бежавшего от большевиков профессора, грабят румынские пограничники, в том числе сдирая кольца с пальцев, а затем выбрасывают на днестровский лед в одном сапоге, но зато с чудом сохраненным великим комбинатором орденом Золотого Руна.
Описал Шульгин и появление парламентеров Котовского:
«Вдруг на лужайке появляются два всадника. Они приближаются, направляясь прямо к нам. Они без оружия.
Подъехав, они останавливаются и глазами кого-то ищут.
– Де тут полковник Стесселев?
Стессель ответил своим характерным басом, чуть хриплым, как будто с одышкой.
– Это я. Что вам?
Это были по виду как будто унтер-офицеры, но без погон.
Один из них начал так:
– Ну что ж, товарищ полковник… Надо кончать… Зачем вы против нас цепи выслали?… Так шо вы в таком положении, что мы с вами драться не желаем…
– Да кто вы такие?
– Мы те самые, с которыми вы позавчера бой вели… дивизии товарища Котовского… Товарищ Котовский нас прислал, чтобы, значит, кончать…
Тут он повернулся ко всем нам, к толпе.
– Если которые господа офицеры опасаются, что им что будет, то пусть не опасаются. Потому товарищ Котовский не приказал… и вещей отбирать тоже не будут… И ежели при господах офицерах которые дамочки есть, то тоже пусть не опасаются… Ничего им не будет… Приказал товарищ Котовский сказать, чтоб все до нас шли и чтобы не опасались.
В это время кто-то из толпы, кажется, единственная сестра милосердия, которая была с нами, спросила:
– Да кто вы такие?
– Мы? Мы – большевики!