– Но один из них, мужчина крепкий и выносливый, выжил в том каньоне. Он п-переломал себе кости и не мог даже встать. Из-за шума строительных работ и в‑ветра, гуляющего по скалам, никто не слышал его стонов, а хриплые крики принимали за эхо от вороньего карканья, и он медленно умирал т-там в одиночестве, думая о погибших братьях. Он видел их тела, открытые м-мёртвые глаза и костенеющие трупы и вспоминал свою семью. Долгое время он ждал, когда смерть придёт к нему, но она всё не приходила. У него не было возможности убить себя. И больше того, он не хотел этого делать. На горы опустились дожди: от жажды он не мучился так сильно, как от голода. И одним днём воля к жизни п-пересилила человеколюбие, и он, пережив семь ночей и не дождавшись п-помощи, из последних сил дополз до одного из трупов и впился зубами в плоть. Он утолил свой голод человечиной. С того дня питался п-плотью, гнилой и уже тлеющей на костях, отчего его собственные кости быстро срастались, зубы удлинялись и становились волчьи острыми, а глаза могли ясно видеть даже безлунной ночью. Этот человек п-перестал таковым быть, превратившись в злого духа голода – вендиго.
Вик помолчал и обвёл нас глазами. Кругом звенела тишина. Даже лес казался неестественно тихим.
– Этот дух высок. Он рослый, как двое мужчин, ставших друг другу на плечи. Носит он на своём изуродованном, окостеневшем лице маску-череп из оленьей обглоданной головы. Рога украшает б-бусами, вырезанными из жил и костей людей, кого он однажды съел. Его м-можно увидеть в лесу ночью, когда он с холодами п-пробуждается от снедающего голода. Он то ребёнком плачет, то прикидывается тем, кто вам дорог, – и порой, блуждая по лесу, вы можете услышать знакомый голос. Не обманывайтесь. Это зовёт вендиго. Он путает вас, заманивает глубже в лес и хочет съесть. Обычно вендиго свистом оглашает чащу, но т-тот, что упал в бездну близ горы Рашмор, – он только хрипло кричал от горя и боли, как в те дни и ночи, за что индейцы п-прозвали его Вакхтерон.
Повисла тишина. Вик тронул тыльной стороной ладони кончик длинного, с горбинкой, индейского носа, выключил фонарик и бросил его Бену. Тот едва поймал. Я зябко поёжилась, плотнее укрывшись пледом.
– Ну и истории у вас, мистер Крейн, – буркнул Джонни.
– Это было в самом деле? – спросила Дафна.
– Что – в самом деле?
– Ну, тот мост. – Она сжала плечи, будто ей было неловко говорить об этом. – И те индейцы.
– Да, взаправду, – спокойно ответил Вик. – Но, уверен, история с вендиго, наверное, п-придумана.
– Наверное?! – нервно усмехнулась Джесси.
– Пойдёмте спать, – кисло предложила я. – Что-то не очень хочется здесь сидеть.
Вик рассмеялся и встал первым. В темноте блеснула его улыбка. Следом поднялся Стив и предложил мне руку. Я ухватилась за неё и со стоном растёрла бедро, когда оказалась на ногах. Ноги ужасно затекли, в лесу стало холоднее обычного. В домиках уже погасили свет.
До них было идти всего ничего – десять минут тихим ходом. Мы забросали костёр землёй и побрели по знакомой дорожке между высоких кустов орешника. Вдали, в густых зарослях, как рыбья чешуя блестела озёрная кромка, позади шумел лес. Всё было тихо и спокойно, и вдруг Джонни остановился.
– Вы слышите? – тихо спросил он.
– Нет, Джон, я не слышу, – ухмыльнулся Бен и крепче обнял Дафну за плечи. – Или боишься, это вендиго за нами идёт?
Палмер не ответил.
– Двигайте дальше, – сказал Вик.
Мы почти добрели до тропы, засыпанной песком, когда Джон снова встал и осмотрелся, подняв вверх указательный палец. Стив нахмурился.
– Вот, опять! – шепнул он и сердито посмотрел на нас. – Какого чёрта вы такие глухие?
– Братишка, это не у нас проблемы, – небрежно пояснил Бен, – а у тебя голоса в голове…