Я вспомнила Крика и похолодела. Это у нас такая игра. Он-то любит поиграть, не то что ты, Виктор Крейн.
– Я чувствую, что-то здесь не так. Но не п-пойму, что именно. Всё было хорошо вчера, когда мы разговаривали. Что случилось после? Что неправильного я сказал или сделал?
– Ничего. – Я выскользнула у него под рукой и быстро пошла по тропе к лагерю. – Проехали, Вик. Всё в порядке. Ничего особенного.
– Нет, не в п-порядке! – вдруг вспыхнул он и пошёл следом. – И это точно что-то особенное! Чёрт возьми, Лесли, если т-тебе так нужно объяснить это на пальцах, я объясню. М-мне нетрудно. Ты мне нравишься.
Я резко остановилась, не желая поворачиваться к нему. Меня словно ударили в спину. Так просто? Он сказал это – так просто? Руки вспотели, я быстро вытерла ладонь о ладонь. Вик продолжил:
– Да, п-понимаю, ты не этого ждала. Кого ни с-спроси, я п-плохая партия. Я неудачник. Рэднек. Кто-то даже скажет, грёбаный извращенец, раз пристаю к девчонке младше меня на тринадцать лет. Т-ты думаешь, я бегаю за такими, как ты? Нет! Я п-прекрасно знаю своё место, вернее, знал. До тебя.
Он нервно рассмеялся. Я молчала, боясь даже вздохнуть, и слышала по его шагам – он прошёл взад-вперёд по тропе. Затем продолжил, почти яростно:
– П-понимаю, как выгляжу сейчас. Мне почти тридцать один, Лесли. У меня нет в‑высшего образования. Нет н-нормальной работы. Я живу в чёртовом трейлере, я красный, и мне п-постоянно советуют переехать в резервацию со своей земли, п-потому что в городе все считают меня чужим и т-терпеть не могут. Многие из них скажут, что ухаживать за тобой было бы просто неприлично с моей стороны. П-продолжать?
Я вперила взгляд в землю, не ожидая этого услышать. Он был так близко, что, казалось, дюймом ближе, и он меня не отпустит.
– Да, у меня нет ни единого шанса. – Он беспокойно замолчал. Лес огласился тишиной. Потом Вик, совладав с собой, продолжил: – И больше никогда не стану д-докучать. Но здесь п-просто небезопасно, и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Обещаю, я п-просто провожу тебя до лагеря, и мы…
Вдруг он запнулся и влажно, надсадно кашлянул. Потом снова. Я обернулась посмотреть, в чём дело, но увидела за его спиной рослую тень в чёрном, с белой маской под накидкой, и похолодела.
Я ошиблась. Господи, как же сильно я ошиблась.
– Вик, сзади!
Он вполоборота развернулся и резко ударил мужчину в чёрной накидке и капюшоне локтем. Тот неловко уклонился. Вик повернулся ко мне спиной, и под лопаткой я увидела чёрную рукоятку ножа.
– Господи!
Вик схватил убийцу, но тот оттолкнул его и занёс руку со вторым ножом. Секунда – и полоснул им по смуглой щеке. Вик вскрикнул и схватился за лицо. Тогда Крик крепко схватил его за плечи, словно обнял – и ударил ножом в грудь, снова и снова. Он взялся за рукоять ножа из спины и рванул из тела. Тогда я услышала, как умеет кричать от боли Виктор Крейн.
Я застонала, сжалась, потерялась в своём горе.
Его улыбка. Я взяла его за руку и вывела за собой из раздевалки, и он был весь в синяках и ссадинах. Костёр. Его тихое пение. Взгляд, каким он смотрел на нас, когда водил по лесу. Уверенная поступь, спокойствие в каждом движении. Резкие черты не похожего ни на какое другое лицо. Его называли некрасивым, но для меня он стал гипнотически привлекательным. Я ненавидела себя за ошибки, бесконечные неправильные догадки. Всего этого могло бы не случиться, если бы не я.
– Нет! Оставь его! – крикнула я, но не смогла даже пошевелиться, оцепенев.
Вик рванулся из захвата, но тщетно. Он схватил Крика за руку, пытаясь стопорить удары ножом, и, стиснув зубы, сумел отвести лезвие от груди к предплечью. Крик бил яростно, хаотично, по всему телу, без точности и хладнокровия, непохожий на себя, и пытался удержать на месте свою очередную жертву. Вик не кричал. Он крепко сжал зубы, и между них показалась полоска кровавой слюны. Он только глухо выдыхал ночной холодный пар, напрягаясь всем телом. Под сбитой одеждой проступили очертания тугих мышц, рубашка была залита кровью. Крик схватил его за косу у основания, затем – за гребень тёмных волос на макушке. Вик отчаянно дёрнулся, когда его заставили откинуть шею назад.
ebooksa