Задача со всеми неизвестными

…Есенин мне поверил. Если бы не поверил, мы бы, конечно, не бежали к дому Гаврюши, он бы не задавал вопросы о рыжем Севе и не повторял бы: «Разберемся, гражданка Полякова, отставить слезы».

Когда мы оказались у подъезда, Есенин жестко проговорил:

– Сейчас заходим, забираешь Леху и на все четыре отсюда. Ясно?

– Ясно.

Между первым и вторым Леши не было. Между вторым и третьим тоже. На площадке третьего этажа мы услышали голоса.

– Да вы чего, я к бабульке пришел, а ее нет! – объяснял кому-то Леша. – Думал, вы знаете.

Его ярко-желтая майка мелькала между перилами.

– А я думал, что ты курьер, – Лешин собеседник коротко рассмеялся.

Послышался громкий щелчок. Есенин сжал челюсти и еле слышно процедил:

– Гражданка Полякова, пошла вон отсюда.

– Там Лешка, – прошипела я.

– Там у кого-то ружье, дура.

Я думала, что должна прямо сейчас броситься спасать Лешку. Я думала, что Есенин сошел с ума: кто уходит, когда там – твой друг и ружье? И еще что-то думала, пока Есенин не отшвырнул меня к стене, а сам расстегнул кобуру, бесшумно преодолел несколько ступенек и негромко произнес:

– Медленно опустите оружие.

– Еще один знакомый! – снова хохотнули вверху. – Ну че, семерых одним ударом?

Мне захотелось зажмуриться и заткнуть уши. Но это вряд ли помогло бы.

Никогда не слышала настоящего выстрела, но как только раздался оглушительный взрывной звук, от которого голова стала пустой и в ушах пронзительно запищало, я сразу поняла – точно, стреляли.

Глава 14. #не_знаю_что_сказать #все_в_сборе #ценное

Есенин ранил рыжего Севу в плечо. Лешка остался невредимым, но был так ошеломлен произошедшим, что еще сутки не мог нормально разговаривать, и вместо привычных словесных фейерверков выдавал односложные ответы и задумчиво угукал. Коротко объяснял: позвонил в восьмую квартиру, потому что не нашел Настю у дома. Решил, что с нею случилось нечто ужасное, а все ужасное творилось именно в восьмой. Настя монотонно оправдывалась: увидела сообщение в какой-то группе: «Возле дома творчества бродит странная женщина», а Гаврюша легко могла показаться кому-то странной и дом творчества вполне соответствовал ее интересам. Поэтому Настя отправилась туда, а нам бы обязательно написала, если бы… Если бы знала, что это важно. За Лешу Настя перепугалась до такой степени, что сама стала называть его «бро».

Но самым ужасным и одновременно прекрасным было даже не это.