Левушка и Гаврюша нашлись в тот же день, и для этого не пришлось ждать допроса преступника.
Их обнаружили связанными в запертой кладовой квартиры номер восемь. Не знаю, что нас больше шокировало – то, что они все это время находились под носом. Или то, что их состояние вызывало опасения – Гаврюшу отправили в больницу с сотрясением, а Левушка вообще был без сознания, когда его нашли. Или то, что рыжий Сева был им хорошо знаком – мы сделали абсолютно правильные выводы: он был двоюродным братом Льва Андреевича и племянником покойного хозяина квартиры, именно о нем Гаврюша рассказывала мне, как о «светлом улыбчивом мальчике».
О нашем расследовании и в каком-то смысле участии в задержании узнали и моя бабушка, и вернувшиеся с гастролей родители Насти с Лешей. После этого мы прочувствовали на себе смысл выражения «бегать по потолку», неделю выходили на улицу исключительно с сопровождением и наблюдали молниеносную смену настроения взрослых. Мы с бабушкой, например, могли нежно обниматься и признаваться друг другу в любви, а через полчаса она поджимала губы и говорила, что не знает, как мне доверять и что со мной делать. У Насти с Лешей происходило то же самое, если судить по Настиной формулировке: «У нас тут гиперопека и абьюз».
Гаврюша после выписки из больницы жила у нас – во-первых, ей был нужен присмотр, во-вторых, она попросту боялась возвращаться домой. Это хорошо повлияло на бабушку: Гаврюша буквально пела оды «своим спасителям» – мне, Насте, Лешке и Есенину, так что со временем бабушка немного оттаяла. «Леська, быть отзывчивой и быть безголовой – не одно и то же», – стала говорить она.
А потом вернулся и Левушка. Он еще сильнее похудел, к нему косяком потянулись бывшие соседи. Борис Сергеевич привозил ему выловленную рыбу, Карина помогала с домашними делами, и еще куча неизвестных нам людей предлагали: «Левка, устроим тебя в санаторий», «Лев Андреич, пейте гранатовый сок – сама давила», «Поживите у нас – воздух!»
Не знаю, удалось бы нам узнать, в чем же было дело, если бы не Гаврюша: она не поленилась дойти до отделения полиции и написала Есенину благодарность в стихах (особенно нам с бабушкой понравилась строчка «Простой герой, Есенин Саша, его душа – отваги чаша»). А еще Гаврюша настояла на том, чтобы «славный мальчик Сашенька почтил присутствием ее скромный дом, где соберутся добрые друзья». Есенин быстро понял, что проще выдержать один вечер в нашем обществе, чем спорить, и в конце августа мы собрались у Гаврюши. Бабушка, Настя, Леша, Левушка, Есенин и я.
В рамках светской беседы мы продержались минут пятнадцать. Все похвалили Гаврюшу за потрясающий стол – пироги, морс, ароматное мясо. Порадовались тому, что спадает жара. А потом Гаврюша сказала:
– Как я люблю такие душевные встречи, друзья мои. И как жаль, что мы видимся в силу столь трагичных обстоятельств… Никогда бы не подумала, что Севочка – мальчик, которого я знала! – способен на подобное. Мне казалось, он так любил дядю, был таким добродушным!
– Да, Санек, – подхватил Леша, – чего у него кукушка слетела?
Есенин посмотрел на блюдо с пирогом, сказал, что таким изощренным методом у него еще не пытались узнать о деталях следствия, и начал рассказ.
Сева действительно появлялся у дяди нередко, но лишь для того, чтобы пожаловаться на несправедливость жизни. Начал он, например, бизнес и прогорел. Устроился работать в офис, но там никаких перспектив. Или решил жениться, а его возлюбленная мечтает о свадьбе на Мальдивах. Каждый раз после таких разговоров Сева уходил от дяди с потолстевшим кошельком.
Когда дядя тяжело заболел и сам пригласил племянника для «важной беседы», Сева обрадовался – решил, что речь пойдет о наследстве. Но радость была недолгой: дядя сказал, что сожалеет, что всю жизнь потакал слабостям племянника, и хочет хотя бы перед смертью помочь ему стать самостоятельным. А потому – никакой больше финансовой поддержки, только добрые советы. И вообще Севе стоит брать пример со Льва: вот он – серьезный человек, так что все имущество дядя завещает именно ему.
– …И Сева убил дядю! – уверенно заявил Леша.
– Зачем? – закатила глаза Настя. – Чтобы Лев Андреевич поскорее вступил в права наследования?
– Нет, от злости, – не сдался Леша.
– Лех, тормози, – усмехнулся Есенин. – Дядя умер от естественных причин. Кстати, после дядиной воспитательной речи Сева даже спорить не стал. Наоборот, сделал вид, что очень раскаивается.
– Зачем? – поинтересовалась бабушка. – Надеялся, что дядя изменит мнение?
– Нет, ему было нужно спокойно приходить в квартиру. Согласитесь, это проще, когда отношения с родственником нормальные.
– А что он там искал? – спросила я.
– Гражданка Полякова, ты как всегда смотришь в самую суть. Именно, что искал.
ebooksa