— Но это полбеды… — погружается в себя Акира. — Ведь теория сверхпроводников основывается на теории Гинзбурга-Ландау, концепции куперовской пары элекронов… Бардина, Купера, Шриффера… это же управление на уровне электронов! На уровне спина и скорости электронов… Этой девочке цены нет! Мы должны вывезти ее из приюта и запереть. Запереть, да. Это должна быть постоянно охлаждаемая камера, подвешенная в пространстве, с силовыми полями и…
— Эй! — я аккуратно взял Акиру за плечи и встряхнул. Она взглянула на меня тем взглядом, который появляется у человека, когда он совершенно точно знает кто убил Кеннеди, что происходит в Бермудском треугольнике и как построили Великие Пирамиды.
— Никто никого запирать не будет. — твердо сказал я. — Обеспечить условиями для общения со сверстниками, обучения и социализации — это да. А подвешивать в камере — нет.
— Ты не понимаешь. — качает головой Акира. — Мы все тут вместе взятые и мизинца этой девочки не стоим. Спин электрона! Разнонаправленные спины и управление скоростью… она может разрывать ткань пространства и призывать в мир темную материю. В теории — антиматерию. Сверхматерию. Протоматерию. Она — или предтеча начала конца света, или предвестница Восхождения Человечества на иной уровень возможностей.
— Да погоди ты в состояние грогги входить. — трясу я ее за плечи. — Мы еще не знаем до конца. Нужно исследовать. Вдруг она не сможет твой эффект Мейнера купировать.
— Эффект Мейснера. — машинально поправляет Акира. — Это вытеснение магнитного поля из проводника. На этой особенности можно поезда на магнитной подушке запускать.
— Тем более. — говорю я. Почему — тем более, не знаю, но звучит из моих уст — убедительно. Акиры наконец приходит в себя и концентрируется.
— В самом деле. — говорит она: — может она только в определенном спектре менять свойства может. Надо будет изучить способность. Вот как с Играми этими разберемся — сама займусь.
— А я говорил, что нам собственная лаборатория понадобится. — говорю я на ухо Иошико. Она уже прониклась масштабом творящегося непотребства и только кивает.
— И это еще не все. — говорю я, чувствуя себя фокусником на субботнем корпоративе. — Иошико покажи им.
Иошико встает и, нимало не смущаясь, тянет рубашку вверх, через голову. Где-то в уголке давится напитком Питер. Иошико отбрасывает рубашку в сторону и вертится перед нами, давая оценить свой спортивный топ, красиво облегающий ее грудь.
— Эм… не совсем то, что я имел в виду… — тяну я, давая ей получить свою минуту славы.
— И что она нам показывает? — спрашивает Майко у Читосе. Читосе пожимает плечами.
— Может хочет показать, что она сильная и здоровая, готовая войти в гарем и нести свою часть ответственности по ублажению Сина? — предполагает Читосе.
— В очередь пусть становится. — бурчит Майко: — вот у Линды планшет берет и записывается. Это у нас в коллективе не обязанность, а право.
— С каких пор это право? — уточняю я. — Я в общем возражений не имею, но все-таки… права ущемляться не должны.
— Очень красиво. — говорит Питер, утеревшись салфеткой. — Я вообще-то не должен на школьниц западать, но у вас, Иошико-тян, очень гармоничная фигура. Я, правда, пока не понимаю, что вы этим сказать хотите, но вы продолжайте, продолжайте…
— Иошико, не вертись. Покажи им уже. — говорю я. Раздеваться по пояс не было необходимости, но раз уж гяру в голову что пришло — не остановишь. И потом — ничего страшного не произошло, верно? Большинство тут, все равно, — девушки, Нанасэ, вон — телевизор смотрит и ничего не видит вокруг, а Питер и не такое видывал. Хотя ему любопытно, да.
— Хорошо. — она поворачивается спиной.
— И? — хмурится Акира, уже пришедшая в себя, разглядывая гладкую спину Иошико.