Исполнитель

– Если так надо, то мы принимаем деньги! – согласился Быков.

– Сеньор, Вам не нужны часы? – вдруг услышал он чей‑то старческий голос.

– Ой, простите меня! – спохватился тот, – вы наверное меня не понимаете. Я же мешаю наш каталанский язык с классическим кастельянским.

– Бум! Бум! Бум! – уже слышалось вдалеке.

Все уместились на заднем сиденье. Автобомиль урча мотором и, подпрыгивая на неровностях мостовой, помчался по тёмным улицам Барселоны.

– К такому окороку сейчас бы водочки! А лучше бы хорошего самогончика! Когда я на Кубани служил, так там мне приходилось такой ядрёный первач пить! Горло продерало! А это что? Компот кислый! – жаловался Иван Терентьевич, пропуская одну кружку вина за другой.

– Там же дождь начинается. Зачем на улицу? – спросонья пробормотал Мальцев.

– Молодец! Хвалю! Выйди, Мальцев, во двор! Подыши свежим воздухом! – приказал Серхио.

Уличные бои длились пять дней и ночей, оставив сотни убитых и тысячи раненых. Затем наступило перемирие и противоборствующие стороны снова стали думать об отражении наступлений армий Франко. Ведь ситуация на Северном фронте была угрожающей. В апреле самолёты немецкого Легиона Кондор разбомбили город Герника в Стране Басков, а ещё через три дня он был захвачен франкистами.

– Да какой к чертям собачим, дождь?! Это же артобстрел! На улицу!

14 октября в расположении бригады неожиданно появился товарищ Серхио. Сначала он побывал в штабе, где имел долгую беседу с подполковником Овьедо. К вечеру Серхио зашёл в блиндаж, где находились Быков и Мальцев.

– Сегодня ночью, анархисты со своими приспешниками из Объединённой марксистской рабочей партией начали против нас, коммунистов, военные действия. На улицах Барселоны уже льётся кровь наших с вами товарищей. Предатели будут жестоко наказаны! Призываю всех вас сохранять спокойствие и четко выполнять приказы вышестоящих командиров!

– Юноша, ты что, полный идиот? Естественно, что вы никогда не станете братьями‑близнецами. Но ты должен уже сейчас стараться быть похожим на него. Кроме того, ты должен знать всё о его детстве, юности, родных, друзьях, болезнях. Когда наступит благоприятный момент, ты похищаешь у Мачадо все его документы, вплоть до семейных фотографий. Вклеешь в его удостоверение личности свою фотографию и ты уже – Пабло Мачадо! Да, семейные фотографии, конечно надо внимательно изучить и "подработать". Те, на которых ты совсем не похож на Мачадо – уничтожить, а остальные потереть немного пальцем или водичкой полить. Превратившись в Мачадо, у тебя появляется реальный шанс покинуть со всеми остальными территорию Испании. Уже сейчас идут переговоры между республиканском правительством и Францией об открытии её границы для свободного перехода беженцами. Так стань беженцем Пабло Мачадо! Я, конечно, не хочу, чтобы это случилось! Даю тебе этот запасной вариант. Понял?

Дома, Иван Терентьевич сразу же принялся накрывать на стол. Он ловко нарезал окорока, хлеб, разложив их на чистой газете. В миску выложил маринованые оливки и мастерски откупорил бутыль вина.

– Мальцев, ко мне! Одно орудие уцелело! Давай ищи снаряды и тащи мне! Да, давай, сынок, давай! Не медли.

– Переводчик Мальцев!

– Хорошо хоть так встретили, – снова недовольно пробурчал Быков, кладя свой чемодан на стол. Он явно был не в настроении.

– Сашок, держи винтовку, давай бей по марокканцам! – закричал Быков, протягивая Александру Маузер.

– Сволочи! Гады! – вдруг заорал по‑русски Быков, подскакивая со скамьи и грозя своим огромным кулачищем кому‑то вверх, – мирное население бомбите! Детей да стариков убиваете! Нет, сволочи, нас не запугаешь!

Теперь каждый день, после завтрака в столовой, Быков и Мальцев отправлялись в штаб‑квартиру испанской компартии. Здесь их всегда очень радушно принимали. Угощали кофе, иногда даже с бутербродами. Затем Александра просили перевести какой‑нибудь документ или номер газеты "Правда", оказией доставленный из Москвы. Иногда были вопросы и к Быкову: нарисовать схему укрепрайона или высказать своё мнение по тактике наступления бригадой. Мальцев добросовестно переводил. Когда же приближалось время обеда, Ивану Терентьевичу и Александру крепко жали руки, благодаря за оказанную помощь, и желали им хорошего отдыха до следующего дня. После чего советский военный советник и его переводчик направлялись в столовую. Здесь они съедали всё, что им предлагали и напралялись к себе, где и начинался настоящий обед.