Жизнь в трех лицах

В его сиплом голосе слышалась искренняя забота доброго дядюшки. Я похолодела: похоже, меня решили отравить! А я как назло не надела сегодня свой любимый набор украшений, не подходил он к платью и шали. Была уверена, что в оживлённом городе мне серьёзная опасность не грозит, а с несерьёзной и сапфировая брошь справится. Теперь же следовало срочно возвращаться в поместье. Там, в одном из сундучков, лежали противоядия практически ото всех известных ядов.

— Что, дора, домой захотелось? — сочувственно спросил меня бандит и внимательно всмотрелся в моё лицо, — Думала, что переиграла всех, а того не учла, что у всякого, даже самого сильного и непобедимого, слабое место имеется. Тебе вон с родственниками не повезло, нету тебе от сестрицы названной спасения.

Черт, и этот про какую-то сестру говорит. Может, они золовку-колотовку имеют ввиду? Сестра одного из мужей решила мне отомстить?

Дышать становилось всё труднее, в теле появилась противная слабость — то ли яд разрушал мой организм, то ли помойка сводила с ума своими запахами. Руки, связанные за спиной нещадно ныли, а в виски молоточками стучалась боль, просила впустить внутрь и грозилась сменить свой изящный инструмент на крепкое сверло.

— О, слышу, ищут тебя. — бандит замер на мгновение, а потом вдруг ловко стащил с меня плащ, вздернул на ноги и развязал затёкшие руки, вынул кляп изо рта. Даже платье заботливо отряхнул, — Да и езжай, пожалуй. Попрощаться успеешь да волю последнюю выразить. А на меня зла не держи, всем до́лжно по справедливости воздаться.

Сказал и исчез, будто и не было его. Я подошла к границе света и тени, трясущимися руками достала из сумочки очищающий артефакт и наскоро привела себя в порядок. Резкой болью скрутило живот, запекло в груди — захотелось вернуться в одинокую темноту и свернуться калачиком на грязной земле, заскулить брошенным щенком. Но я, стиснув зубы, шагнула в беспечную толпу. Где же Арвель с Ханной, когда они так нужны…

Глава 38

Сидя в карете, Нортан сжимал в объятиях бледную, дрожащую Лину. Прикрыв глаза, она то и дело тихо стонала, пережидая очередную волну болезненных судорог.

Перепуганный кучер гнал, что есть мочи, лошади хрипели, чувствуя близкую поступь Смерти, карету мотало и подбрасывало на ухабах. Но никто из пассажиров не жаловался, нужно было скорее добраться до дома. Там, в зачарованных сундучках, лежали многочисленные противоядия, заботливо отобранные привыкшей к постоянной опасности женщиной. На городскую лечебницу надежды было мало, так же как и на местных лекарей. Они могли вылечить инфекцию, порез или перелом, но не спасти от неизвестного яда, который не распознали ни «серебристый ноготок», ни брошь-артефакт.

Кроме того, сама Ангелина была категорически против огласки. Сложно представить, какого труда ей стоило дойти до кареты, улыбаясь и кивая новым знакомым. Только забравшись внутрь, Лина позволила себе быть слабой и показать своим спутникам, насколько ей в действительности плохо.

— Что же это за яд, от которого нет мне спасения, и что за сестра, — бормотала она, стискивая дрожащие руки, — надо вспомнить, обязательно вспомнить…

Нортан молчал, он боялся, что голос подведёт его, и лишь судорожно обнимал хрупкие женские плечи. Когда прекрасный день, полный радостного оживления, превратился в кошмар? Наверное, в тот самый момент, когда, обернувшись, он не увидел за спиной свою Лину. Прошло не менее четверти часа, пока они обнаружили её, бледную, сосредоточенную, у какого-то лотка, уже прикрытого на ночь тканью.

— Меня отравили. Надо быстрее добраться до дома, — вот и всё, что произнесла она.

Только бы успеть. Лина опять застонала, и Нортан осторожно провёл рукой по растрепавшимся волосам, даря незримую поддержку, легко поцеловал влажный висок с синеватой жилкой. Только бы успеть.

В поместье их уже ждали: ворота были распахнуты настежь, в дверях столпились слуги. Арвель осторожно вынес Ангелину из экипажа, легко взбежал по ступенями на второй этаж и уложил свою драгоценную ношу на кровать. Ханна спешила следом, Нортану же пришлось задержаться, преодолевая ступени. Когда он, не обращая внимания на шепотки за спиной, въехал в спальню Лины, лекарь семьи Бэкрудов уже разложил на покрывале сканирующие и лечебные артефакты и приступил к диагностике. Ханна перенесла на постель многочисленные сундучки своей хозяйки. Дрожащими руками Ангелина открывала их один за другим, просматривала содержимое и всё бормотала: не то… не то…

Наконец, выпив стандартные очищающее и обезболивающее зелья, выданные трясущимся от страха лекарем, и парочку своих собственных бутыльков, она откинулась на подушки: бледная, с закушенными губами, с капельками пота на лбу.

— Я вызвал Сайрена Холла, — глухо сказал Нортан, — У него большой опыт и широкие связи. Может быть, он сможет чем-то помочь.

— Что ж, успеем попрощаться, как и предполагал тот бандюга, — Ангелина усмехнулась, кривя бескровные губы в страшном подобии улыбки.

— Не смей так говорить, ты обязательно поправишься!

— Нортан, — она с трудом вздохнула, — есть вещи, которые мы не в силах изменить…