Потапыч

Ну-у-у… чёрт знает, кто этот Апоп, хотя какие-то даже не воспоминания, а эмоции внутри на это имечко всколыхнулись. Но ничего конкретного я не помнил, так что хрен знает: «слава» или нет. Может, этот самый Апоп за подобное пожелание охреначит чем-нибудь тяжёлым, потому как в его профессии слава — вещь вредная и ненужная.

— Релз Гон, волхв Двуединого, — представился тип, после чего с искренним интересом уставился на меня. — Как поживают отпрыски богоданного Потапа?

— Кхм… я — последний в роду, — подумав, сообщил я.

— Это дурно, — помрачнел собеседник. — Впрочем, коли ты один, то и ношу Апопу нести не сможешь, — скорее себе, чем мне бормотал он. — Да и, вроде бы, Феллисы рядом живут, службу несут?

Ну охренеть теперь: не успел реинкарнироваться (Ну-у-у… пусть будет «реникарнироваться», хотя ситуация с моим воплощением вышла через жопу. Медвежью), а уже какую-то ношу на меня пристроить собираются. Да ещё за какого-то невнятного, непонятного, да и, в общем-то, нахрен мне не нужного типа — Апопа!

Это не говоря от том, на имя «Феллисы» память просто закидала меня даже не образами — ощущениями. Обида, злость, злорадство. И, наконец, короткое резюме: в разборках рода Потапычей и Феллисов с разгромным счётом один (это я) — ноль (это никого не осталось, включая слуг и домашнюю скотину) выиграли Потапычи.

— Не смогу, — утвердительно заявил я, пока на меня чего-нибудь и вправду не навесили — квест по сбору крысиных хвостов, например. — И Феллисов больше нет. Кончились.

— Друг с другом сцепились? — помрачнел Релз, на что я кивнул. — Надо сообщить в столицу, Конклаву Архижрецов. И откуда владеющих брать? — посетовал он, смотря на меня.

— Наделить? — предположил я, на что жрец досадливо поморщился, отмахнувшись.

— Одарённые ни беса не годятся, почтенный Потапыч, прости меня Двуединый. Десяток из дюжины только хуже сделают, подкормив собой навь, или ещё какую напасть.

Про что этот тип говорит — ни черта не понятно. Но умеренно интересно, что есть, то есть. Но спрашивать его, наверное, не буду: сначала в библиотеку, узнать базовые данные, а потом уже, если будут вопросы, можно их в кого-нибудь позадавать. В этого жреца, например: дядька явно ко мне благорасположен, хотя хрен знает, почему. Ну и точно хорошо информирован — и по речи-разговору понятно, да и до определённого момента, если память не изменяет, всякие религиозные деятели совмещали с засёром мозгов непричастных вполне нужные вещи. Науку, искусство, историю ту же.

— Это печально, — равнодушно отметил я, на что собеседник скорбно, поджав губу, покивал. — Но, уважаемый…

— «Мудрый», собрат, — явно поправил в плане «титула» Релз, бросил на меня острый, проницательный взгляд. — Первый раз в жизни выбрался из своих владений?

— Бывших владений, — уточнил я. — И жреца видел, только когда продавал земли соседу.

— А, есть малое святилище, — явно успокоенно протянул собеседник. — Это хорошо, но проверить не помешает, пошлём служку…

— Мудрый, я вообще-то…

— И что привело тебя в Пантеон Гденьска, видом Потапыч? — хамски перебил меня он.

— В библиотеку желаю! Храмовую! — буркнул я.

— Понимаю, — кивнул Релз. — Проходи, препятствия в Пантеоне видому не будет.

— А куда?