Потапыч

— Придут, я прослежу, — веско сообщил я.

— Нерасторопны…

— Потороплю, — отрезал я. — Пойдём, голубушка, к страже — сама же тут рыдала: «времени нет», — потянул я девицу по направлению к центральной площади.

— Так они же вас не послушаюу-у-ут… — рыдала она.

— В слове моём сомневаешься⁈

— Нет, господи-и-ин…

Правда её, всё так же держа за плечо, приходилось фактически тащить. И через четверть минуты она взвизгнула, согнувшись в животе, фактически повиснув на удерживающей её руке.

— Ну что⁈ — недовольно нахмурился я.

— Тать по чреву ударил, когда убегала. Боли-и-ит…

— Ничего, вон, помогальщики бегут, — широко улыбнулся я.

На этот раз искренне — ко мне бежала парочка, со спины, ловко и бесшумно, но всего двое и не стрелки. Хотя что кто-то в засаде — никто не гарантировал, так что буду прикрываться бандюгами, а дальше укроюсь.

И тут девица, оскалившись, цепко вцепилась в мою руку, одновременно выхватывая из междусисия… нет, не кладнец. Но какой-то кинжал, что моё благодушие несколько пригасило: а если яд? Так что вторая рука быстро сжала занесённую ладонь с кинжалом и с хрустом вывернула. Вот только бандитка, злобно щерившаяся, только зашипела, ещё крепче цепляясь в руку. И тут уже выходила дилемма: счищать с себя налипший криминальный элемент значило неминуемо подставить беззащитную спину набегающим подельникам. А это уже опасно, но и оставлять бандитку — неразумно. Но времени нет, как-то… Хотя! То, что нам мешает, то нам и поможет!

И, с внутренним хеканьем, широким взмахом, я использовал тяжёлый тупой предмет типа «бандитка-наводчица». Тело оборотня не подвело, хотя поприседать-поизгибаться пришлось, чтобы справится с инерцией и смещеннием центра равновесия.

Со свистом шипящая бандитка описала дугу, смачно влепив брыкающимися ногами подельнику в морду, ну и тяжело, с хрустом ударившись во второго. Получивший по морде отлетел, с брызгами крови, а второй, вместе отпущенной наводчицей, тяжело рухнул на землю. Полюбовался я картиной «повержение преступности оборотнем», пригляделся. Сходил, поднял кинжальчик — чем-то от него невнятным, но явно магическим разило, слабо, в схватке не почувствовал. Ну и вещица симпатичная, хоть и странная — больше на азиатские кинжалы узором и изгибом смахивает. Как оружие мне не сгодится, но как сувенир — почему нет?

Попинал-похлопал по стонущим — крепкие, паразиты, все живы. Трофеев в виде груды золота и легендарных магических артефактов троица бандитов не имела. Наверное, потеряли где-то, лопухи такие. И призадумался: с одной стороны, оставлять в живых за спиной потенциальных мстюнов — дело глупое, вот совсем. С другой — не факт, что я в Гденьске когда-нибудь появлюсь. С третьей: я, в принципе, от казней удовольствия не испытываю, когда самому казнить надо — тем более.

В итоге, порвал на стонущей бандитке платье, от чего она, первый раз за встречу, с настоящим ужасом заскулила: битая, ломаная, ну и, видно, надеялась, что я её насиловать с особой жестокостью буду. Но мне её не слишком чистые (и слишком ароматные) мощи были без интереса. Платье я распустил на лоскуты, как самую длинную тряпку, связал бандитов друг с другом, да и потащил за собой на верёвочке. И дотащил до центрально-казнильной площади, где была «сторожка городской стражи».

— Открывай, стража! — застучал я в дверь сторожки. — Медведь пришёл, — не без иронии, вполголоса, дополнил я.

— А? Хто⁈ Чего надыть?!! — запричитала высунувшаяся в дверной проём стражничья морда, дохнувшая перегаром.

— Тебя «надыть», — хмыкнул я, — разбойники, — ткнул я в связанную и умеренно изгвазданную троицу. — На прохожих нападают, пока стража водку жрёт.

— Тык… а точно разбойники? А ты кто таков? Добрые люди в такое время…