Потапыч

Так что за вполне подъёмую (даже в подъёмные залезать не пришлось) сумму я снял на год обиталище. Был заключён «ряд» — что-то типа контракта, в который я совершенно спокойно внёс несколько пунктов: не типовой, а разовый. Грошен то ли прощёлкал клювом, то ли от почтения затупил, то ли реально не понимал — мне было пофиг. Сам «кидать» арендодательницу я не собирался, но вот возможности «кинуть» меня с учётом договора — ни хрена и не будет.

При этом никаких ключей или чего-то такого не было как факта. Вдобавок, у Грошена никаких «копий контракта» не было, он получил деньги, ну и дал слово как «голос госпожи Зелец». А сам ряд-контракт был у меня, вот только куда этот хреново гнущийся, здоровенный лист пергамента запихать — непонятно.

Впрочем, тут же стало «понятно». Память Михолапа в очередной раз всколыхнулась, дав ответы на массу вопросов. А именно: о лояльности подлого сословия к сословию благородному, не вообще, а в плане слуг. Итак, ряд вещей в Медвежьем Углу, типа сундучка с казной рода, защищали… зверодухи. От «заклинательно-метательных» не слишком отличавшиеся, но требующие, помимо неких усилий (ощутимых, когда Михолап остался один в роду, собственно «тягость», как оказалось, его из «дальней охоты" и выдернула), ещё и жертв живности, вполне соответствуя тому же корабельному двигателю. Тягость пришла, конечно, не от одного сундучка: сторожевые духи были в поместье в нескольких местах, ну да не суть. Важно то, что был как способ защитить имущество от "подлого сословия», так и, теоретически, одарённых средней паршивости (если напрячься — то и от законченных паршивцев, но так защищать — пупок магический развяжется), так и заручиться их практически полной лояльностью. Теми же духами, вселёнными в личного слугу, служанку, чесальщика пяток и всякое такое. Обратной связи эти духи не давали, но могли причинить человеку боль или смерть, по желанию и вне зависимости от расстояния.

Причём в плане энергоёмкости практически не отягощали владельца… подчас приводя к смерти того, в кого их вселили. От истощения, анемии и всякого такого: дух был слишком силён, а человеку не хватало сил. Даже вспомнилась тётушка Михолапа, наставительно (с пинками, от Потапа нахваталась, стопроцентно!) вещавшая про «правила», чтоб ненароком нужного людишку не прибить.

Этак и горничную, теоретически, можно… Но «нет». Уж точно не сейчас, да и не факт, что потом будет нужно. Но вопрос со слугой-помощником у меня перестал вызывать естественное опасение. Так что просто оставил пергамент в эркере, призвав духа средней паршивости в «дверь и косяк» — как раз «затрофееного» у поротого хлыстом «учителя наглецов» духа ежа. Не слишком силён, но вполне хватит наградить какого-нибудь не слишком разумного «гостя» десятком болезненных, но не смертельных дырок.

После чего мы направились «за слугой». Место приобретения этого аксессуара оказалось не какой-то биржей труда или чем-то таким: то ли не доросли, то ли переросли местные такую форму организации поиска работников. В результате слуги и подобная публика, ищущие нанимателя, просто кучковались на площади с фонтаном, имевшей неофициальное название «работная площадь». В центре площади гордо стоял бронзовый лев, то ли скушавший что-то не то, то ли перепивший. В общем, извергала эта бронзовая животина бесконечный поток из пасти, с очень гордым и самодовольным видом. Видимо — гордился мощью и продолжительностью извержения.

Вокруг фонтана и расположились ищущие работу. Кто сидел на мостовой, кто стоял, кто даже притаранил с собой ящики и бочонки для сидения. Публика разношёрстная, разнополая, не меньше пары сотен физиономий. Я было думал начать «обходить ряды», как ко мне начали подтягиваться люди. Но Ратый, шёпотом уточнив у меня детали, на удивление громко заверещал:

— Его почтенству видому потребен личный слуга!!!

После этого вопля народ притормозил, часть начали переговариваться между собой, что мне было прекрасно слышно. И, похоже, охотников наниматься к владетелям народ желанием не горел. Разговоры были в стиле «Хто таков ентот видом? — Владетель специальный, вроде и храмовый, а вроде нет. — На хрен владетелей с их клятвами!»

Смысл-то понятен, не «клятвы», а как раз духи пугали этих деятелей, хотя может они их воспринимали как клятвы. Но отсутствие энтузиазма было налицо и не слишком радовало. Впрочем, по местам расползлись не все, часть остановилась, шушукаясь между собой и зыркая на меня. А моё внимание привлёк довольно прилично одетый мещанин, поднявшийся с ящика через несколько секунд через крика Ратого. Рожа со шрамами, но такая, не босяцкая, скорее интеллигентная. Трость, которая была явно не только декоративной, тип на неё опирался, хотя и не слишком тяжело. В общем — колоритный для местной публики персонаж, меня заинтересовал, но слишком уж мялся. То есть поднялся, зыркнул на меня и замер, о чём-то думая.

А тем временем их толпы выскочил молодой, не старше двадцати пяти парень. Одет неплохо, невысокий, быстрый и… ну скажем так, рожа пройдошистая до безумия. Но рожа — не всегда показатель, да и ждать заинтересовавшего меня копушу у меня не было никакого желания. И так не факт, что он со своей тростью сможет полноценно мои потребности удовлетворять. В общем, с учётом духов-контролёров решил я на подозрительную рожу забить и поинтересовался, что и как. Парень представился Ургом, сообщил что был «половым в трактире, почтенный», мол, всё знает-умеет, но «перерос» должность и решил пойти в слуги. Ратый с некоторым сомнением кивнул, бегло сообщив занятный момент. Половые были не только официанты, но и коридорные-портье, если трактир с жильём. И были, в основном, подростками-юношами. Думаю это только в Золотом так, но причина понятна: работать этим половым приходилось от открытия до закрытия, что не для шустрого пацана уже тяжеловато. Так что этот Ург, возможно, просто «вышел из возраста», как спортсмены. «Возможно» — потому что парень так искренне лупал честными глазами, что в то, что его не выкинули — верилось с трудом. Впрочем, в данном случае, попробовать мне никто не запрещает, а если тип не понравится — выкинуть. Так что взял я этого Урга как временное явление, в смысле на испытательный срок. Благо никаких рядов-контрактов и не подразумевалось: я обязался слугу содержать-платить, слуга, соответственно, служить.

А после уже с пронырливо суетящимся позади Ургом, мы направились в «мастерскую мастера Любима». Последняя оказалась недалеко от владений корифея, правда, с другой от нас стороны палисадника. А так — двухэтажный дом без вывески, но вполне прилично выглядящий. Внутри — чуть ли не мануфактура с перегородками на первом этаже. Персонала человек тридцать, все достаточно сильные одарённые, насколько я почувствовал. А Ратый, небрежно кивнув паре, повёл нас на второй этаж, где в этаком кабинете-мастерской обнаружился очень бодрый, небольшой старичок — как раз мастер Любим.

Выслушал, что «мне угодно», направил пацана на посылках, и через пару минут у я разглядывал несколько кирас и тесак с вычурной рукоятью.

— Пистоль у вас добрый, ваше почтенство. Могу сделать и получше, да не знаю, есть ли в том нужда: вам же он не столь нужен, как мне видится, — протараторил старичок. — Пули могу представить сколько закажите: простые, специальные — как вам будет благоугодно.

— В принципе — да, просто дополнительное удобство, — согласился я, разглядывая вариант «получше».

Картинки-схемы на листах с шести- и даже восьмиствольными чудовищами. Удержать-то удержу, но про понятие «прицельный огонь» с этими монстрами можно не задумываться. Не говоря о том, что огромные, носить неудобно будет. Но за такую, в общем-то, верную оценку — старичку мысленный плюс.

Тесак оказался полуметровым узким, но тяжёлым мачете. Более того, вычурная гарда была трансформируемой, я даже проверил, превратив руку в лапу.

— Подойдёт, для владетелей ладил, — довольно сообщил Любим.

И, в общем, так и выходило: лапы для удержания вполне годились, гарда не мешала. Так что пусть будет. Ну и кирасу из трёх частей взял, с гравировкой-узорами, но не слишком вычурную. И, наконец, озвучил потребность в чём-то, исправляющем зрение.

— Прошу простить, мне надобно осмотреть ваши очи, — сообщил старичок, извлекая какой-то прибор из стола, типа небольшой подзорной трубы.