Потапыч

Потому что вроде как — не за что. Ну девкам плачу, но по тарифу, тот же Млад по нему же обслуживается. В целом — клиент как клиент, за что благодарить-то? Причём, если бы сама рыжулька — я бы понял, я ей за «банные потрахушки» немного денег накинул — действительно «перестарался», тут скорее для собственного спокойствия компенсацию выделил. Но «мы», в смысле девки Счётов?

После чего рыжая, запинаясь и прочее, всё же проговорилась. И опять — ржал, правда, на этот раз в меньшей степени над собой. Итак, Счёты — заведение для среднего класса, ну средне-высшего скорее, но не высшего. Всякие чиновники-стражники в корифейских службах и управах — основной контингент. Ну это и понятно. А вот дальше выходила такая картина: девки в заведении востребованы, как и место, где их «ярить». Но не вполне как в борделе, потому что основной наплыв клиентов, и пожрать и потрахаться завернуть — днём, в обеденное время. Оно не ограничено каким-то конкретным часом, плавающее, да и отпускают чинуш «посменно, чтобы на службе кто-то постоянно был», как я понял. И «яриться по-быстрому» — в таких условиях не просто норма, а практически правило. Денег на этом девчонки имеют, подозреваю, поменьше. Но, например, в Счётах подрабатывают, насколько я знаю, даже пара студенток из Академии, что большая редкость. Именно из-за формата «по-быстрому», в основном, ограниченного миньетом спешащему чину.

Риза же — очень рачительная управляющая, и выходило, что банно-санитарные мероприятия для полового (в несколько ином смысле, чем стандартный «половой») персонала ограничивались тряпками и ведрами с водой. Что, учитывая смену в сутки, да и не всегода ограниченные оральным контактом потрахушки, ну и прочее — девчонкам было не слишком приятно. Но терпели и не роптали, место для них выходило действительно неплохое. И вот, с момента, как я стал пользоваться услугами Счётов в плане «потрахаться завернуть», Риза, скрипя рачительностью и жлобством, всё же договорилась с Грошеном. Видимо, меня использовала как аргумент для скидки, ну да и чёрт с ней. Важно то, что потрахушечный персонал Счёт с этого знаменательного момента получил доступ к помывочной и парной, с тёплой водой. За что «девочки очень вам благодарны, почтеннейший, и мы всё для вас сделаем!» — заверила рыжулька.

Ну, всё, не всё, а всё, что нужно — сделала. Я похихикал, но ощущение пребывания в эротико-романтической комедии было ОЧЕНЬ фактурным.

Но этого мало. На пятый день после дежурства я думаю навестить Карего и Зорга. Может, выпить, может — потренироваться, как пойдёт. С пистолем меня, к моему удовольствию, стал наставлять Млад, причём чертовски толково, что, учитывая его службу, не удивительно. А вот с поединками «на кулачки» териантропов, да и в плане разборок с магией подельники не помешают. В общем, просыпаюсь я, перекусил, думаю уже одеваться и выдвигаться к коллегам, как в дверь стук. Время при этом раннее, да и вообще дверь в мой эркер стуками не осыпают. Поднял вопросительно бровь, Млад к двери вполне резво подскочил, выглянул.

— Вас ожидает послание, господин, — выдал он, сунув физиономию обратно.

— А с какого лешего «ожидает», а не передано или озвучено? — поинтересовался я, прикидывая, а не на службу ли меня Серпент призывает.

— Послание доставили слуги некоего владетеля, Грошен посчитал невозможным беспокоить вас, лишь известить о том, что послание ожидает у его стола, внизу.

— Счетовод какой, — проворчал я. — Ну, давай сходим, посмотрим, — озвучил я.

Спустились, и вижу: здоровенная коробка, обёрнутая не самой дешевой и яркой тканью. Вдобавок, верёвочка, завязанная в бантик, сверху придерживает такой ощутимый букет. Фиалок, на минуточку.

— Кто припёр? — деловито поинтересовался я у Грошена, вчувствуясь в коробку и даже направляя туда духа.

Вроде и не та я фигура, вроде и «всё понятно», но ушами хлопать и по-дурацки дохнуть неохота. У меня, как выяснилось, на это занятие аллергия.

Но никаких подлостей внутри не наблюдалось: дерево и семена. А Грошен сообщил, что коробку припёрла пара «очень приличных» слуг, повелев передать «почтеннейшему видому Михайло Потапычу, с искренней благодарностью за великодушие и робкой надеждой на встречу от своей хозяйки».

— А я, почтеннейший, не имея ваших распоряжений, к вам этих молодцев не допустил. Да и примите ли вы сей дар или нет — не знаю, но ожидать они отказались, дар оставили, взяв с меня слово, что вас упрежу, — отчитался управляющий.

— Хм, ладно. Давай-ка, Млад… — начал было я, но слуга, просунув трость за пояс, подхватил коробку.

— К нам, почтеннейший?

— Да, к нам, — не стал я выделываться с «а справишься ли».

Вполне справился, допёр. Внутри оказалась коробка с одуряюще пахнущими, даже будучи закрытыми, бочонками с печатью кабаньей головы. И короткой запиской на небольшом пергаменте, на тему, что отправительнице известно, что я данные продукты люблю. И она взяла на себя смелость и прочие бла-бла. Сталкерша, мысленно хмыкнул я, вдыхая ароматы. В одном бочонке был кофе, в другом — какао. А третий содержал отдающий незнакомым, одуряюще-вкусным цветочным запахом, красноватый густой мёд.

— Путь к сердцу мужчины… — не без иронии начал я.

«МЁ-О-О-ОД!!!» — раздалось из моих недр. — «Вкусный!» — довольно согласился со мной Потап, после того как я снял пробу. — «Можешь делать с ней медвежат — хорошая самка», — наконец, озвучил он своё охренительно важное мнение.