Потапыч

«Есть гады, что прячутся хорошо», — вдруг пришёл мыслеобраз от Потапа. — «Пока жрать не начнут — не почуешь. И деревом притворяются, землёй» — посылал он вполне идентифицируемые образы мира мёртвых. — «Но сейчас — нет никого. И я — спать!»

— Кто бы сомневался. Но за предупреждение — благодарю.

«Угум. Хр-р-р-р», — очень «фактурно» чувствовалось посапывание топтыгина.

Дальнейший маршрут проходил с понятными остановками: доходим до границы подмороженности, Квадрасек начинает пыжиться и отмораживать, а мы с подельниками «мониторить» округу. Для начала выходило спокойно: какие-то крысы или ещё какая-то пакость в туннеле водилась, но вымораживалась вместе со слизистой дрянью морозилкиным, до состояния полной нежизнеспособности.

— Ты как, Лаш? — уточнил я после пятого «вымороза», несколько обеспокоенный рабочим состоянием нашего хладогенератора и комфортом дальнейшего продвижения. — Сил на дорогу хватит?

— И туда, и обратно, главный, — равнодушно прогундел Квадрасек.

Ну и хорошо, порадовался я, а на восьмом «выморозе» поднял руку.

— Стоп.

— Чую, — прощебетал птах. — Лаш, твой лёд меня сверху удержит? — поинтересовался он, начиная морфировать, причём скинул сапоги, показав совершенно птичьи, когтистые даже не ступни — лапы.

— Да.

— Я сбегаю, Михайло?

— Сбегай, раз справишься.

И Зорга именно побежал, цепляясь своими криповатыми ходилками за стены и потолок. На бегу ведя прицельный огонь из пистоля, перезаряжая на бегу, ну и разнося вдребезги этакие «ледяные холмики» с навьим содержимым. Нам на маршруте встретилась стая какой-то нечисти, возможно — тех же крыс, с ощущаемыми вселёнными духами. Не слишком сильные, но уже вполне злостные, чтоб не сдохнуть от вымораживания.

Стрелял парень, конечно, просто поразительно: ганфайтер из спагетти-вестерна, а не птах безголовый. Впрочем, у всех свои сильные стороны, но в продвижении нам этот бегун (потому что хрен в этой трубе полетаешь) немало помог. Как я понимаю, морозильные силы Лаш экономил, что я только приветствовал, ну и с подобной мелочёвкой (хоть и неприятной) предоставлял справляться нам. А Зорга справлялся за считанные минуты, единственное что — залез в боезапас Карего и мой, что выходило естественно, благо «калибр» подходил, уж чёрт знает, почему: то ли стандартизация, то ли специальное зачарование, чёрт знает.

В общем, топаем мы с такими остановками уже несколько часов. Лидари молча тащится сзади, время от времени хмыкает. Видимо, желая совершить вклад в общее дело, пытается изобразить из себя магнитолу, добавив веселье нашей дерьмовой работёнке. Но выходит хреново, так что на хмыки её забили всем ертаулом.

И вдруг… ну не знаю, странное ощущение. Не какой-то особо сильной погани, нет. Просто как будто часть мира мёртвых частично просочилась в мир живых. Не сильно, но этакий «общий фон». Причём не в трубе, по которой мы топали всё это время, а в каком-то коллекторе или ещё какой пакости, типа зала. Причём, судя по словам Карего, от этого зала нам можно из обводного выбираться наверх, точнее, даже нужно.

— Прям закон жанра, — мрачно отметил я вслух, на что последовало несколько удивлённых зырков. — Ничего не чувствуете? — уточнил я, вызвав пожатия плечами и поматывания головой. — Ладно, попробую сам пройтись. Прикрывайте, держитесь кучно.

Потопал в зал, частично обернувшись, водя жалом во все стороны. Ребята — за мной, напряжённые. И — ничего. Даже холмиков с мелкой навью не наблюдалось, только своеобразный подъём с блестящим в свете настенных кристаллов-светильников металлическим люком. В который нам вроде как следовало вылезать. Вот ничего гадкого, кроме чёткого ощущения, хоть и слабого, что мир мёртвых «просачивается» в мир живых. И Потап, скотина мохнозадая, дрыхнет…

Ладно, осмотрелись, проверили. Ни хрена, как понятно. Чуть не изошедшая на хмыки Лидари подходит к люку, магичит своей магией, тот откидывается — и я еле успел, ухватив эту девку, откинуть её в сторону, шараша в отрытый люк огнём.

Дело в том, что люк открывался быстро. И в щель, распахнув противные крылья и просто семеня отвратными лапками, щемилась просто орда таракашек. Точнее — тараканищ, здоровые, сволочи, причём с какой-то навской пакостью внутри, причём явно навством перекорёженные — жвалы у этих сволочей были лютые, тараканам не свойственные. И, вроде бы, мелочь — сжечь к чертям, да и всё. Но была проблема раз: мерзкие твари были слабыми в плане навства в них, но их были тысячи. И определённую «защиту от огня» они имели, то есть через пару секунд часть тараканищ стала прорываться, путь и дымясь, через поток пламени.