– Думаю, вам будет приятно услышать, леди Лорак, что вы не будете являться питомицей ни одного из членов императорской семьи. Для того, чтобы стать питомцем, требуется более сложная процедура, нежели устное согласие. Причем лишь одностороннее. Помните? Я говорил, что это сугубо добровольное дело.
– Тогда что это будет значить для меня? – занервничала я.
– Это будет значить, что для всех ты будешь числиться нашей официальной фавориткой, – с милой улыбкой поведала Стефэния. – Другими словами – любовницей. Как для Алукарда, не знаю, а я буду настаивать именно на этом определении, – лукаво блеснула она глазами, заставив меня поежиться и плотнее закутаться в огромный для моей комплекции дуплет.
– Прекрати ее пугать, – недовольно проворчал Алукард и сделал шаг в мою сторону. – Ты действительно станешь нашей общей фавориткой, что даст тебе некоторые привилегии и статус императорской неприкосновенности. Ты станешь на порядок выше некоторых нобилей, – медленно и спокойно пояснил мне Алукард, заглядывая в мои испуганные и злые глаза.
– А что взамен? – напряженно уточнила я, не сводя взгляда с блеклых глаз.
– Ничего. Наше соглашение по поводу твоих услуг остается прежним – ты продолжаешь свою работу и подробно докладываешь мне…
– Нам, – встряла императрица, перебив Алукарда.
– … о всем, что посчитаешь достойным внимания.
– И только? – подозрительно прищурилась я, покосившись на Стефэнию, которая послала мне широкую, ироничную улыбку.
– И только, – с нажимом в голосе подтвердил Алукард, бросив на жену предупреждающий взгляд. Стефа недовольно дернула щекой, поджала губы и нехотя кивнула. – Как мы уже недавно все определились, мы не можем допустить твою смерть, Соня, – вновь позвал он меня по имени, вызвав очередные мурашки по телу.
– Но я все равно буду распускать грязные слухи по поводу нашей с ней связи, – обиженно и мстительно проворчала вампирша, сложив руки на груди. Иначе никто не поверит в то, что у нас все взаправду.
– Если только на словах, то можете говорить что пожелаете, – нервно и тихо пробормотала я, вновь поежившись от близких перспектив.
– О, можешь не сомневаться, моя прелесть. Уж я-то постараюсь сделать из тебя завидную любовницу, – пообещала Стефэния, которая меня расслышала и хохотнула при виде того, как я покраснела.
– Прекрати, – коротко потребовал Алукард и шумно вздохнул, словно призывал на помощь самообладание. – Нужно подумать, как теперь лучше всего поступить. В своей прежней комнате она жить не может. Там до нее слишком просто добраться, а лишняя охрана только привлечет ненужное внимание.
– У меня есть отличная идея, – вновь задорно улыбнулась Стефэния, подмигнув мне, а после посмотрела на мужа. – Раз уж она в скором времени станет не только нашей фавориткой, но и моей любовницей, то и жить ей лучше у меня, – внесла она предложение, от которого у меня волосы на голове встали дыбом. – Ой, не бледней ты так, – поморщилась она, заметив мою реакцию. – Приставать не стану, – а после добавила, но, скорее, чтобы позлить Алукарда, который смотрел на нее мрачным взглядом: – Если только чуть-чуть.
– Она не будет жить у тебя, – отрезал Алукард.
– Почему? – оскорбилась Стефэния. – Уж не хочешь ли ты ее перетащить к себе?
– Уж лучше так, – процедил он сквозь зубы.
– А твоя подстилка, которая вечно ошивается в твоих апартаментах, против не будет? – ехидно прищурилась Стефэния, напомнив императору про его официальную и главную фаворитку – леди Андреа Эминеску. – Ко всему прочему, это будет необоснованным шагом. Даже если Софи вдруг все же ударилась головой, забыв про свой страх перед мужчинами, и сейчас неожиданно согласиться на твой вариант, а ты решишь, наконец, указать Эминеску на ее место, выставив из своей спальни.
– В смысле? – вдруг произнесла я, так как меня ее логика заинтересовала.