– Не хочешь? – я быстро прикусываю мочку уха и зарываюсь носом в его волосы, вдыхаю полную грудь этого чудесного тёплого запаха.
– Никаких телячьих нежностей, – Ру слегка отодвигает меня ладонями, но только на уровне груди. Нащупав его ремень, я одной рукой тяну за него, а второй скольжу вниз по заднице и сжимаю шероховатую ткань камуфляжа, притискивая к себе. Через одежду ощущения слабые, но есть в них свой сорт удовольствия. Предвкушение.
– Оу, да мой помощник, оказывается, мечтает о жёсткой ебле на рабочем столе?
Он покусывает губы, затем, словно решившись, смотрит мне в глаза.
– Помнишь тот первый укус? Хочу повторить. Ты – крутой командир, которому сносит крышу от вкуса крови. Я – рядовой. Двадцать лет, не имею права оспорить приказ.
– И насколько это должно быть грубо? – на всякий случай прекращаю мять его задницу и даже отодвигаю Ру, чтобы вернуть немного здравомыслия и понять его слова верно.
– По-настоящему. Без игр. И не подслушивать.
Хм… Вообще-то всякая жесть не по моей части. Да, с Эйруином мы можем подраться, но именно в сексе я действую аккуратно – привычка, чтобы не загреметь в тюрягу. Когда можешь ненароком устроить человеку смерть от внутреннего кровотечения, удушья или перелома позвоночника, не говоря про царапины и прочее «неумышленное причинение вреда здоровью», мысль о грубом сексе вызывает не возбуждение, а, скорее, внутренний стопор.
– Ладно, попробую. Но ты хоть подсказывай.
– Тупой вояка без фантазии, – Ру усмехается с подначкой.
Сграбастав его за грудки, рычу в лицо:
– Что, рядовой, жить надоело?! – и отталкиваю на середину кухни.
Ру меняется мгновенно и неуловимо: только что передо мной был нагло ухмыляющийся Эйруин, а теперь – испуганный мальчишка Эрик. Хлопает глазами, приоткрывает дрожащие губы.
«Не, ну это слишком. Реветь не надо, я так не смогу».
«Не буду» – Эрик становится чуть спокойнее, оглядывает меня с опаской, но хоть без очевидного страха. И на том спасибо.
Делаю шаг к нему. Отступает. Ещё шаг. Касается спиной стены.
Так, первый укус, как это было?.. Он хромал… Без этой детали обойдёмся. Разборки, что я должен его бросить, выпить… А потом я смело подошёл и куснул его за шею. Угу. Делов-то, повторить. Вот только актёр из меня никудышный, моя сильная сторона – импровизация, а чётко попадать в детали сценария – не моё. Половина сил уходит на то, чтобы отслеживать собственные действия и сравнивать с планом.
Но тут, если учесть мою неловкость от ситуёвины с ролевыми играми, получается похоже – налетаю на «рядового Эрика» и, дёрнув его голову в сторону, вгрызаюсь в шею так, что он вздрагивает, напрягается от боли.
Вспоминаю те ощущения. Я ведь тогда воспринимал его совсем по-другому. И как незнакомца, от которого не пойми чего ждать, и как хрупкого малолетку, чуть старше подростка. Да, он выжил в огне, но в той первой вылазке беспокоился я за него от всей души. И как тут изображать требуемую грубость?
В сознании мелькает смутный бессловесный образ – «ближе». Послушно вжимаю Эрика в стену. А тем временем наслаждение растекается по телу, вкуснейшая густая кровь, перетекающая из сосудов прямо в рот – приятно-тёплая, идеальной температуры, – словно тут же, напрямую, включается в мой кровоток. Расслабляет и дурманит не хуже дорогого коньяка.