– Он… много медитировал. Давал людям умные советы. И помогал детям.
Про детей – беспроигрышный вариант, их все любят. А насчёт медитации Эйруин рассказывал.
Да сколько ж можно запекать меня со всех сторон?! Теперь ещё и голубое солнце присоединилось к белому, они определённо сговорились приготовить из меня гриль. Смотри-ка, а ведь Ру и в самом деле оказался на планете с хорошим климатом. Курорт! Если б только не местные фанатики.
Справа раздаётся:
– Как ты нам?
Эм-м-м… И что ответить? Я-то им помог так, что дальше некуда. С другой стороны, вряд ли ребёнок понимает, что такое сарказм.
Делая вид, что внимательно разглядываю, куда ставлю ноги, осторожно отвечаю:
– Лучше меня, конечно. А ваш?
– Ты сказал, что знаешь.
Да что ж за умный ребёнок! Аж рычать хочется, но вместо этого я дёргаю головой, пытаясь отцепить Ру от своей шеи. В итоге он сдаётся, отпускает. Наконец-то, можно будет идти ровно, а не по-крабьи.
– Я уже старый, память плохая, – ною придушенно, дёргая Ру вверх, чтобы забросить на плечо.
Мальчишка, видимо, удовлетворяется таким ответом. Перекинув Эйруина поудобнее, я ускоряю шаги, и пацан припускает бегом, чтобы не отставать.
– Он диктовал, – последнее слово произносит по слогам, с явной гордостью, и поясняет: – Говорил ангелам, а они писали огнём на облаках.
Как знакомо звучит! Хотя среди моих помощников ангелов замечено не было, но диктовать приходится регулярно. Так, запомнить: после смерти немедленно слиться в небытие и ни за какие коврижки не соглашаться на должность небесного патера – и так всю жизнь с бумагами канителюсь, не хватало ещё в загробном мире огненные отчёты заполнять.
Пацан было открывает рот, чтобы продолжить, но тут впереди показывается нужная просека, я улавливаю хорошо знакомый гул двигателей на малых оборотах и указываю мальчишке в ту сторону. Отлично, я наконец-то спасён от религиозной темы! А то ляпнул бы что-нибудь несуразное.
Теперь позади явно слышна погоня: хруст веток, иногда шуршание листьев под ногами. Я бы ускорился, но и так уже тащусь на предельной скорости, вот-вот целиком на пот изойду. Ничего, успеем. Да и, судя по звукам, преследователь лишь один.
На просеке ковёр палых листьев вновь сменяется травой, будто специально цепляющей за ноги. Но всё почти закончилось. Минут пять, и я буду валяться на чудесной, прохладной сетке пола, остывая после этого пекла. Всего-то несколько минут.
Корабль, висящий вдоль просеки боком к нам, опускается, на ходу открывая шлюз сзади. До меня доносится привычный запах грузового отсека: разогретый металл, оружейное масло… Наконец-то! Хоть что-то родное за последние сутки!
Добираюсь до распахнутого насквозь шлюза, когда из тёмных глубин отсека выскакивает техник. Помогает мне снять с плеча Эйруина – тот наелся и уже вновь не реагирует на происходящее. Затаскивая его на корабль, парень кивает на орущего ребёнка:
– Это что?