Ну вот, теперь я в панике. Как это мне в голову не пришло, что надо что-то придумать для сестры на выпускной?
– Она предлагает организовать все у нас, и неважно, придет твой отец или нет.
Я благодарю его и говорю, что Амаль, наверное, захочет прийти со своим парнем. И пока мы приканчиваем тако, рассказываю про Джерона, про то, что он изучает классическую музыку и вроде очень хорошо относится к моей сестре.
Раед заводит машину, ставит диск, и из колонок начинает петь Билли Джоел. В салоне гремит «Девчонка из высшего общества», я многозначительно смотрю на Раеда, а он бросает: «Заткнись!»
Бабá приходит помочь мне заделать дыру в стене кухни. Его старый серебристый «Бьюик» не влезает на парковочное место и все стонет и дребезжит, пока, наконец, отец не глушит мотор. Бабá с ведром шпаклевки в руке заходит в дом и принимается изучать дырку.
– Тебе пора жениться, – торжественно провозглашает он, замазывая ее белым. – Только не на этой девушке.
Забавно, в вопросах скорой женитьбы они с Мишель согласны, хоть она и считает его старым мизогином, а он ее – шлюхой. За три года он видел ее только дважды, но официально высказал свое неодобрение только после второй встречи.
– Она красотка, но хорошей матери для твоих будущих детей из нее не выйдет.
Я вспоминаю его слова и то, как ненавидел его и других за такие высказывания. А теперь получается, я вроде как всегда это знал, и утром, когда Мишель звонила, я снял трубку и сказал ей, что между нами все кончено. Я извинялся, она молчала, а потом говорит:
– Ублюдок, ты мне жизнь сломал. – И повесила трубку.
– Мы расстались, – говорю я отцу. – Можешь радоваться.
А потом провожу здоровой рукой по бинту и думаю, как мы с ним оба были несправедливы к Мишель.
Бабá прерывает мои размышления, произнеся по-арабски:
– Лучшее, на что можно надеяться в жизни, – это встретить славную женщину. С ней каждый твой день станет хорошим.
Я пораженно смотрю на него. Старый грубиян как заговорит по-арабски, так прямо поэтом становится. А он добавляет:
– Так будет до тех пор, пока ты ее не потеряешь.
Мы заделываем дыру, ждем пару часов, шлифуем (я работаю одной рукой, и у отца получается втрое быстрее), потом красим. Я завариваю отцу овсянку, но он отказывается ее есть, потом разогреваю курицу. Бабá осторожно откусывает кусок, решает, что ему нравится, и набрасывается на еду. А я тем временем рассказываю ему про Амаль. Она усердно училась, скоро выпускной. Тетя Надия устраивает для нее небольшую вечеринку, было бы здорово, если бы он тоже пришел. Давно пора забыть о прошлом. Амаль начала новую жизнь, и он должен ее поддержать. В кампусе есть даже специальная стойка для выпускников исторического факультета. Самое время помириться. Мама бы обрадовалась.
Я как раз собираюсь с духом, чтобы рассказать про Джерона, как он сам меня огорошивает:
– Она вроде с черным встречается, так?
– Его зовут Джерон. – Чувствую себя, словно меня подставили, отправили на зачистку без оружия. – Он тоже выпускник.